Он привык полагаться на себя, не на сестру, но, ложась спать, обратился к ней, как к ангелу-хранителю: «Дашка, не бросай меня тут одного! Если ты уехала навсегда, хоть маякни. Я тогда тоже ноги сделаю. Мне после твоих выступлений ловить нечего».

Ночью дверь кладовки вышибли. Троица ввалилась внутрь. Брыкающегося Пашку вытащили в коридор и понесли куда-то. Он отчаянно извивался, кого-то куснул, но держали его крепко. В голове мелькнуло: «На улицу тащат, уроды». Днем Инга ходила вокруг надувного бассейна, где плескалась Иришка, и зачем-то потребовала долить в него воды.

Пашка понял, что догадка верна. Будут топить, как котенка. И утопят, запросто.

Он пытался заорать, но рот зажали крепко.

– А чего это вы затеяли?

Громкий, хоть и сонный голос Светки.

Вадим цыкнул на нее: «Тихо, дура! Мать разбудишь!»

– Я какать захотела! – поделилась Светка, не понижая голоса. – А туалетной бумаги нету!

– Инга, найди ты ей бумагу!

Хватка его мучителей на секунду ослабла, и Пашка тут же этим воспользовался. Дернулся изо всех сил, вывернулся, брякнулся на пол. Пополз на четвереньках под кухонный стол, и пока его в темноте и неразберихе пытались достать, лупил по рукам и мордам. В конце концов выскочил с другой стороны, помчался к чердачной лестнице и взлетел по ней на самый верх, как перепуганный кот.

– Только суньтесь! – прошипел сверху.

Три хари, задранных к нему снизу, в разных выражениях известили, что ему конец. Пашка бы плюнул в них, да во рту пересохло.

Он забрался на чердак, закрыл крышку люка. Подумал, покрутился – и лег сверху. Жестко, неудобно, а что поделать? Зато проснется, если старшие полезут наверх.

Сон был рваный и такой тяжелый, что лучше бы вообще не засыпал. Пашка очнулся весь в пыли, грязи и липкой паутине. Откуда что взялось! Еще и в стекловату ухитрился влезть локтем. Рука чесалась так, словно он ночевал в муравейнике.

В минуту слабости он подумал, не рассказать ли обо всем матери. Когда он был маленький, она иногда вставала на его сторону…

Но мать ему не поможет. Вернее, поможет, но понарошку. Позовет Ингу с Олегом и примется нудеть: «Сейчас же извинитесь перед братом!» Вот и все ее вмешательство.

Извинения-то ему очень помогут, ага.

Короче, пора валить. И быстро, пока старшие дрыхнут.

Он приоткрыл люк, в любую секунду готовый драпать вглубь чердака. Под лестницей было тихо. Это еще ни о чем не говорило – могли и засаду устроить. Пашка собрался с силами, разве что не перекрестился – и полез вниз.

Никого. Мухи вьются над столом, где после ужина никто не убрал посуду с остатками еды.