– А ты? – обращаюсь я к Томасу.

– Пожалуй… Я бы тоже оставил пост и помог ей, – говорит он.

– Интересно! Именно так поступил охранник в твоем здании.

Томас придвигается чуть ближе к подлокотнику, чтобы быть подальше от меня.

Он вытирает ладони о брюки и, проследив за моим взглядом, смотрит на лист бумаги, что торчит из-под ноутбука.

Это страница из журнала учета посетителей, что ведет охранник, сидящий в вестибюле здания, где находится врачебный кабинет Томаса. Она была вырвана через два дня после смерти Эйприл.

Томас об этом, разумеется, не знал.

Если станет известно, что Томас соблазнил молодую женщину, которая обратилась к нему за психотерапевтической помощью, его профессиональная репутация будет загублена. Он даже может лишиться лицензии.

Вообще-то я думала, что после одноразовой интрижки с Эйприл Томас постарается быстро избавиться от всяких доказательств их порочной связи. Что все электронные документы, в том числе запись о времени приема Эйприл в ежедневнике «Айфона» и отчет о самом сеансе в его компьютере, будут удалены.

Но Томас не склонен уделять внимание мелочам и деталям.

Сам он привык проходить пост охраны, не замедляя шага, и поэтому, возможно, забыл, что все посетители обязаны записаться в журнал, чтобы их пропустили в здание. В толстом журнале в кожаном переплете просто не могло не быть записи о посещении Эйприл: имя, фамилия, время приема.

Можно было установить и примерную дату консультации, на которую приходила Эйприл: она познакомилась с Томасом незадолго до того, как подала заявку на участие в моем исследовательском проекте.

Страницу с ее аккуратной подписью, сделанной круглым почерком, я вырвала из журнала и сунула в сумку задолго до того, как охранник поймал такси, которое в 17:30 в будний день, да еще в дождь поймать нелегко.

Теперь я вытаскиваю эту страничку из-под ноутбука и протягиваю Томасу.

– Это страница из журнала учета посетителей за тот день, когда Эйприл Восс приходила к тебе на консультацию, – говорю я ему. – За несколько недель до того, как ты переспал с ней у нее дома.

Он долго смотрит на документ. Как будто не может понять, что это такое.

Затем сгибается и начинает давиться в салфетку.

Томасу не всегда удается побороть стресс.

Он резко вскидывает голову, смотрит на меня.