Вы восхитительно быстро преодолеваете замешательство – гораздо быстрее, чем Томас. Видно, что вы, Джессика, разгневаны.

– В самом деле? – Пауза. – Постой, разве это не та самая девушка, которая, по твоим словам, преследовала тебя?

Томас бледнеет. Пора направить беседу в другое русло.

– Должно быть, здесь какое-то недоразумение. Давайте присядем.

Диванчик и два стула с прямыми спинками образуют полукруг. Журнальный столик расположен параллельно диванчику.

Ваш выбор места, Джессика, будет нести определенную информацию, – как и в тот день, когда вы впервые пришли в мой врачебный кабинет.

Но вы не двигаетесь; стоите в дверном проеме, словно вот-вот броситесь к выходу. Выпятив подбородок, вы заявляете:

– Я вам не верю.

– Прошу прощения?

– Никакой видеозаписи моего проникновения в ваш дом не существует.

Джессика, порой вы такая предсказуемая.

Я иду через комнату к роялю, открываю лежащий на нем серебристый ноутбук. Одно нажатие кнопки, и экран оживает.

Камера слежения, приобретенная и установленная в укромном месте в прихожей тогда же, когда на входной двери появился новый замок, зафиксировала, как вы входите в дом, наклоняетесь, снимаете обувь. Изображение не очень четкое, но вас можно узнать по характерным волосам.

Я захлопываю ноутбук.

– Убедились?

Вы бросаете на Томаса укоризненный взгляд, он едва заметно качает головой.

Вы стоите в нерешительности – наверняка что-то просчитываете в уме. Наконец, поняв, что выхода у вас нет, вы сникаете, обходите журнальный столик и занимаете кресло, которое находится на максимальном удалении от моего мужа. Свой подарок вы кладете на пол у ног.

Почему вы выбрали именно это кресло? Причин может быть несколько. Одна из них: вы больше не считаете Томаса своим союзником.

Перед ним на столике – бокал виски, в ведерке со льдом – бутылка белого бургундского. Я наполняю вином два бокала.