Кажется, что молодая женщина, которая смотрит на меня из отражающего стекла, должна выглядеть иначе.

Но мои кудрявые волосы, черная кожаная куртка и тяжелый чемоданчик с принадлежностями для макияжа не претерпели изменений за последние месяцы.

Доктор Шилдс, вероятно, сказала бы, что нельзя судить о внутреннем состоянии человека по его внешним атрибутам, и я знаю, что она права.

Подлинные перемены не всегда заметны, даже если они происходят с тобой лично.

Я перекладываю чемоданчик в левую руку, хотя сейчас правая не так болит, как раньше, когда я бегала по клиентам «БьютиБазз». Теперь я в качестве гримера обслуживаю актеров, занятых в спектакле одного внебродвейского театра, где Лиззи работает помощником костюмера. Она и устроила мне собеседование с работодателем.

Это постановка не Джина Френча – на его карьере поставлен крест. Мне так и не пришлось делать нравственный выбор – решать, сказать ли его жене, что ее муж – хищник. Катрина и еще две женщины обратились в прессу со своими историями о том, как он надругался над ними. Падение его было стремительным: подобное поведение теперь не оставляют без последствий.

Думаю, на подсознательном уровне я догадывалась, почему Катрина так жаждала связаться со мной, но тогда я еще не была готова бросить вызов Джину. Мне не за что быть признательной доктору Шилдс, но, по крайней мере, благодаря ей я больше никогда не стану жертвой.

Я ближе придвигаюсь к окну и лбом прижимаюсь к стеклу, чтобы лучше видеть зал.

Почти полночь, а «Завтрак с утра до ночи» забит посетителями, заняты почти все кабинки с красной кожаной обивкой и табуреты у барной стойки. Выходит, Ноа оказался прав: много есть любителей полакомиться гренками и яйцами «Бенедикт» после скитаний по барам в пятницу вечером.

Ноа я не вижу, но представляю, как он возится в кухне – засунув за пояс полотенце, отмеривает точное количество экстракта миндаля и вливает его в яично-молочную смесь.

Закрыв глаза, я молча желаю ему добра и иду дальше.

Он позвонил мне на следующий день после Рождества, когда я уже была вместе со своей семьей во Флориде. Тогда я еще не знала, что доктор Шилдс покончила с собой – Томас сообщил мне печальную новость поздно вечером.

Мы проговорили почти два часа. Ноа подтвердил, что доктор Шилдс подходила к нему возле здания, где работает Томас. Я тоже ответила на все его вопросы. Ноа поверил мне, но я поняла, что больше он не объявится, еще до того, как он повесил трубку. И кто стал бы его осуждать? Дело даже не в том, что я переспала с Томасом; груз неприятных воспоминаний, что связывает нас, не позволит нам начать заново строить отношения.