– Значит, это Анхель повесил Сесара в амбаре… И даже не задумался, с чего вдруг ты захотел смерти Болкана?

– Получается, что так. Должно быть, он подумал, что я один из типов, проходивших через усадьбу за эти годы… Кто-нибудь из тех, кто хотел замести следы. Однако, в отличие от Болкана, Анхель не знал, кто я такой и что произошло тогда в туннеле.

– Если только Болкан ему не рассказал… – коварно предположила Лусия.

Саломон затряс головой.

– Нет, Анхель ничего не знал. Я вполне могу видеть людей насквозь, Лусия, не забывай об этом.

– А Мигель Ферран? Тот самый, что повесился?

– Я думаю, его убил Сесар. Но он никогда открыто об этом не говорил, и я потерял его из виду после последней встречи с ним четыре года назад…

Лусия глубоко вздохнула.

– Значит, это ты убил моего коллегу, а Шварц тебе помог… Как тебе удалось завербовать Шварца?

Лицо Саломона снова озарилось улыбкой, и Лусия поняла, до какой степени безумия дошел этот человек.

– В интернете, Лусия, есть много форумов и прочих мест, где можно найти людей по немногим нужным тебе свойствам. Надо только знать, где искать. Как тебе известно, у Габриэля были ментальные проблемы. С помощью наркотиков, которые, кстати, нашли у него в крови, я сделал из него свою… Скажем так, креатуру.

– А мой напарник? Почему он? – спросила Лусия, и в голосе у нее зазвучала ярость, режущая, как нож. – Почему он, я спрашиваю, почему Серхио?

– Потому что он был твоим напарником… Решив включить тебя в свою игру, я стал наблюдать за тобой, следить и только потом пошел в атаку… Как и со всеми прочими… У меня такой стиль.

Лицо у Лусии вспыхнуло, она уже не в состоянии была контролировать дрожащую под столом ногу.

– Вопреки тому письму, что ты подбросил мне в гостинице, – жестко отчеканила она, – у нас с тобой нет ничего общего, Саломон! Я много раз пыталась найти, но так ничего и не нашла…

– Совсем наоборот, – произнес он с улыбкой.

Потом, подавшись вперед, впился в нее жадным застывшим взглядом. Таким взглядом варан глядит на крокодилье яйцо; такой взгляд бывает у ребенка, который сосет материнскую грудь.

– Надо было лучше искать, Лусия. Мы с тобой очень схожи: слишком проницательны, чтобы строить иллюзии насчет остального человечества, слишком прямолинейны, чтобы прощать, слишком неуступчивы, чтобы договариваться… И оба мы завидуем чужому счастью…

– Время двенадцать часов двенадцать минут, допрос окончен, – объявила Лусия, встав с места и сделав знак кинооператору.