Их поступь эхом отдавалась в темном коридоре, смешиваясь с приглушенными стонами местных обитателей.

– Благодарю вас за это, – сказала посетительница. – Простите, что вам пришлось ждать меня допоздна.

– Не переживайте, – ответила старшая медсестра, хотя глаза у нее слипались, а спина болела. – Я, знаете ли, все понимаю.

Ей очень хотелось увидеть, как воспримет эти слова посетительница, но та отвернулась – плащ с капюшоном по-прежнему скрывал все ее жесты.

Они достигли последней двери по коридору, и старшая медсестра повернула ключ в двери, стараясь производить как можно меньше шума.

– Вы ее запираете? – изумленно спросила посетительница.

– Да, ради собственной безопасности девушки, – слегка покраснев, ответила Кассандра.

Несмотря на поздний час, они обнаружили Фиалку подле окна. Как и всегда, она смотрела на заснеженные сады, слабо освещаемые фонарями лечебницы.

Посетительница забрала свечу у Кассандры и нерешительно приблизилась к девушке.

В этот момент из коридора донеслись неразборчивые крики. Кассандре хотелось бы проигнорировать их, но поступить так она не могла. В ее работе секунда промедления могла стоить пациенту – или санитару – жизни.

– Мне нужно узнать, в чем там дело, – сказала она. – Вы… не против?

Посетительница, силуэт которой вырисовывался в сиянии свечи, даже не обернулась.

– Разумеется, нет. Со мной все будет в порядке.

Кассандра ушла, и посетительница, подойдя к маленькому столику, возле которого сидела Фиалка, достала из кармана коробочку, перевязанную розовой лентой.

– Тут сладкая помадка. Кажется, твоя любимая.

Как и ожидалось, девушка никак не отреагировала.

Посетительница опустила прелестную коробочку на стол – рука в перчатке дрожала.

Из окна, приоткрытого лишь на дюйм, тянуло ледяным сквозняком.

– Я, пожалуй, его закрою…

Посетительнице потребовались некоторые усилия, чтобы опустить приподнятую раму, но та в конце концов закрылась с громким хлопком.