Конни вздохнула и опять села на край кровати:

– Этот псих закопал их вместе в одном гробу. Я убедила его откопать их. Мэгги здорово помогла мне. Она крепкий орешек. К тому времени другие подразделения начали беспокоиться из-за того, что мы не отвечаем. Они обнаружили Фарзану, выяснили, что это ложный след, и задались вопросом о том, куда подевались мы. Нас отыскали с помощью трекера GPS, стоящего на полицейской машине, на которой мы доехали до кладбища.

Барда вопросительно поднял брови.

– Фарзана была в полном порядке. У нее был парень, который наверняка пришелся бы не по вкусу ее отцу, и она решила, что будет проще обставить дело так, будто ее похитили, чем просто взять и сбежать. Свой телефон она выкинула из окна машины, чтобы ее не смогли отследить. Полиция нашла голубков в аэропорту Глазго.

– Элспит?

– Она жива, но находится не в лучшей форме. Пройдет какое-то время, прежде чем врачи смогут определить, насколько пострадал ее мозг. Вроде бы его функции находятся на приемлемом уровне. Ее держат в медикаментозной коме, чтобы дать ей время восстановиться.

– Молодец!

Барда притянул Конни к себе.

– Спасибо. Я также сказала твоей жене, что я о ней думаю. Полагаю, ты не против.

– Ты сделала что?

– Послушай, я остановила серийного убийцу и спасла женщину и девочку, которых он похоронил заживо, так что не мог бы ты оказать мне снисхождение? У меня были самые благие намерения.

Барда нахмурился, затем рассмеялся:

– Ты прощена. Пошла она на хрен.

– Ничего себе, – протянула Конни. – Когда ты говоришь вот так, мне тяжело думать об отъезде.

Барда перестал улыбаться:

– Ты уезжаешь?

– Да. Меня попросили провести в Вашингтоне серию семинаров по синдрому Котара. Этим заинтересовалось ФБР. Я посмотрела старые томограммы мозга Харриса Поуви. Лечение электрошоком вызывает небольшие судороги, так и должно происходить. Оно прерывает передачу некоторых импульсов. Однако в его случае лечение депрессии, которое ему прописали, привело к возникновению более значительного повреждения, возможно потому, что ему дали недостаточную анестезию и у него случился неконтролируемый судорожный припадок. Это повреждение могло стать причиной его бредовых идей. Он поступил в больницу, будучи подростком, имеющим незначительное расстройство психики, а вышел серийным убийцей. По сравнению с этим мой опыт лечения у психиатра может показаться чем-то вроде легкой прогулки.

– В самом деле? Вы даже сейчас все переводите на себя? – Эти слова были произнесены презрительным тоном.

– Я бы сказала «не вставайте», но мне очевидно, что вы и без того не собираетесь это делать.