– Теперь это уже неважно, – сказал убийца. – Нас больше никто не может обидеть. Теперь мы есть друг у друга, и это навсегда.

– А как насчет остальных? Тех, кто был до меня? То тело под полом. И кости. Как насчет их семей?

Последовало молчание.

– Это был не я, – ответил убийца наконец.

Конни отодвинулась на дюйм, чтобы расстегнуть пряжку на своем ремне, и ей стало легче дышать.

– Понимаю, – кивнула она.

Теперь сверху стук не доносился. Либо Мэгги перестала делать то, что ей было велено, либо слой земли над ними стал таким толстым, что сквозь него уже не проникал шум. В любом случае, смерть подобралась уже близко. В воздухе осталось совсем мало кислорода, вода поднялась выше.

– Когда я была заперта там, в психушке, там были люди, похожие на тебя. Люди, которые творили плохие вещи, потому что так им приказывали голоса, которые они слышали. Эти люди и пугали меня больше всего. Их нельзя вразумить.

– Но я уверен, что ты была добра и к ним.

– Я уяснила, как с ними нужно поступать. Мне понадобилось на это много времени, но я поняла, что им нужно на самом деле.

– Я почувствовал это, когда видел тебя на видео в Интернете. Я знал, что ты понимаешь меня.

– Эти люди, те, кто действует маниакально… их нельзя остановить. Их нельзя вылечить. Недостаточно даже госпитализации. Они все равно причиняют другим вред.

– О чем ты?

– Раз уж мы умрем здесь вместе, дай мне обнять тебя. Мне трудно дышать.

Здесь было недостаточно кислорода для двоих.

– Мне бы очень этого хотелось.

Конни просунула правую руку под шею убийцы, соединила с ней левую, молясь, чтобы он не понял, что она делает, затем левой рукой взялась за его правую руку и сплела его пальцы со своими. И замерла в темноте. Темнота не пугала ее. Когда вся твоя жизнь проходит в черно-белой гамме, ты привыкаешь к темноте. Но другие вещи ужасали. Отсутствие личного пространства. Отсутствие контроля. Нежеланный физический контакт, назойливые взгляды.

Сверху донеслась какая-то вибрация.

Шаги. Быстрые. Не одна пара ног. Чувства Конни обострились уже давно, чтобы компенсировать дальтонизм. Те, кто приближался, пока не оказались над ними, но скоро уже будут здесь. Конни улыбнулась в темноте.

– Я уяснила, что по-настоящему опасных людей нельзя выпускать в мир, нельзя выпускать вообще никуда. Их нельзя содержать ни в тюрьме, ни в больнице, ни даже в психушке. Потому что рано или поздно кто-то обязательно облажается. Какой-нибудь полный благих намерений врач или инспектор, ведающий условно-досрочным освобождением заключенных, решит, что их можно выпустить в общество. После чего они причинят вред другим. – Конни начала потихоньку убирать свою правую руку от затылка убийцы. – Они причинят вред любому человеку, который попадется на их пути. Вот что душевная болезнь творит с людьми со слабыми мозгами. Она создает чудовищ.