— Тысяча чертей! — процитировал Алекс слышанное в Париже ругательство. — Теперь и панталоны сушить, и жилет с рубашкой… А все из-за твоих капризов!

Анита не слушала его. Она выхватила улов, посмотрела через стекло на свет и воскликнула:

— Там записка! Как в романах про пиратов…

— Ага. Думаешь, в ней карта острова, где зарыты сокровища? — проворчал Максимов, снимая насквозь промокшую шелковую жилетку. — Не слыхал я про пиратов, которые делают такие щедрые подарки кому попало.

— Может, не будем рассуждать, а откроем и посмотрим?

Алекс взял у нее находку и повертел, разглядывая.

— Бутылка из-под лафита. Сравнительно новая, даже этикетка не отклеилась. Держу пари, что ее бросили в море не раньше вчерашнего дня. — Он подковырнул сургуч ногтем. — Не поддается. Что ж…

Пожертвуем формой ради содержания.

Он коротко размахнулся и хрястнул бутылкой о валун. Горлышко отпало. Анита тонкими пальчиками выудила сложенный вчетверо листок бумаги. Развернула его и увидела накорябанные лиловыми чернилами строчки:

«Перепиши это письмо десять раз, перерисуй Символ Счастья и разошли по разным адресам. Уничтожишь письмо — умрешь страшной смертью».

Под текстом, написанным по-французски, была изображена бесформенная фигура, усеянная квадратиками, точками, прямыми и извилистыми линиями.

— Интересно, какой дурак это придумал? — буркнул Алекс, выжимая жилетку. — И чего ради?

— Вот и мне интересно… — Анита всматривалась в бумагу, словно надеялась вырвать у нее тайну. — Не поленился, написал, нарисовал, запечатал в бутылку, пустил по морю… Столько трудов!

— Надеюсь, ты не собираешься переписывать и перерисовывать всю эту чушь? Тут недалеко есть яма, куда сливают помои…

Невольно приняв морскую ванну прямо в одежде, Максимов сделался недовольным, тем более, когда обнаружилось, что он рисковал костюмом совершенно напрасно. Анита, однако, не торопилась избавляться от записки и спрятала ее в свой ридикюль.

— Выкидывать пока не стану. Лучше повременить…

— Вы правильно поступаете, мадам, — прозвучал позади нее чей-то приятный голос.

Анита обернулась. К ней шел высокий подтянутый брюнет, облаченный в походную куртку и короткие штаны, заправленные в гамаши. Вечерний бриз развевал его длинные волосы, шевелил смолисто-черные усы и топорщил бородку. Брюнет был красив, можно сказать, эффектен, Аните подумалось, что улыбка сделает его неотразимым, но он выглядел серьезным и сосредоточенным.

Подойдя, он с достоинством поклонился и отрекомендовал себя:

— Жан Гаше, коммерсант из Перпиньяна. Прошу прощения, что без церемоний.