Тогда же слежка оперов за Вуниным и Фокиным подняла на ноги Акламина. Предполагая, что возможная развязка близко, тот быстро оценил обстановку и вызвал группу захвата.

На лестничной площадке было светло. Борис остановился перед дверью квартиры с номером восемнадцать. Кивком головы подозвал одного из парней. Тот присел перед замочной скважиной. Поставил на нее устройство с присоской, микрофоном и антенной. Протянул Фокину устройство с наушником и антенной. Борис приложил к уху и пальцами настроил звук. Отчетливо услыхал голоса Вунина и Хичкова. Анатолий говорил:

— Ты плохо выполнил заказ! Я не поручал тебе собирать цыганский табор с детьми и бабами! Мне нужен только Корозов! Ты засветил меня! Игры устроил с Гержавиным! Зачем? Боялся, что из-за Палаша Фокин вычислит тебя? Да плевать на Фокина! Ему все равно дорога в тартарары! И что теперь собираешься делать с этим табором?

Голос Хичкова прозвучал в ответ уверенно:

— Забудь, Анатолий! Их уже никого нет в живых! Перед тобой — трупы!

Они оба стояли в прихожей, недалеко от входной двери, поэтому слышимость в наушнике была хорошей.

— Откуда ты узнал о сумме сделки с Суприным? — спросил Вунин.

— У меня свои источники, — уклонился от прямого ответа Вадим. — Это было несложно.

— Ты влез не в свою игру! — донесся голос Анатолия. — Залез в мой карман! Ты знаешь, как я поступаю с теми, кто залезает в мой карман!

— Это предъява что ли? Ты о чем? — Спросил Хичков.

— Не прикидывайся идиотом! — раздалось в ответ. — Ты взял у Корозова то, что принадлежит мне! Верни! Немедленно! И я забуду твою дерзость!

— Я ничего твоего не брал! — отрезал Вадим. — Я выполнил твой заказ точно так, как ты поручил! Все остальное, это мое! И тебя не касается! Я не сую нос в твои дела, не суй и ты в мои!

— Я жду! — прозвучал голос Вунина, наполненный угрозой.

И тут Фокин услыхал чей-то хохот в квартире, а потом раздался голос, и Борис узнал голос Корозова:

— Два волка никогда не договорятся! — произнес он. Слышно его было хуже, чем Анатолия и Вадима, и Борис смекнул, что Глеб находится где-то в глубине квартиры. Тот говорил. — Я же сказал тебе, Вунин, что ты для Хичкова не авторитет! Мордой в дерьмо сунул он тебя! А ты еще собираешься Фокина и Суприна уничтожить! Ты проиграл! Куда тебе с Борисом тягаться, если ты с Хичковым справиться не можешь? Борис тебе не по зубам! Конец тебе, Вунин!

— Заткните ему рот! — с яростной дрожью просипел Анатолий.

Подручные Вунина кинулись в комнату и принялись избивать Корозова, заодно цепляя и Гержавина, от чего тот все больше сжимался и стонал. Глеб хрипел, как раненый спутанный веревками зверь, неспособный из-за пут сопротивляться. Женщины беззвучно рыдали. Если бы у Ольги сейчас был в руках пистолет, она бы не задумываясь, стала стрелять по бандитам, защищая мужа. И все же сейчас она не вынесла этого избиения. Невзирая на опасность, скинула с себя покрывало, соскочила с дивана, и набросилась на одного из подручных. Схватила за волосы, стала оттаскивать от Глеба. Но получила сильный удар в лицо, от которого все в голове поплыло и куда-то пропало. Она потеряла сознание, отметенная к дивану, где скукожились Гержавины. Видя это, жена Гержавина тоже подхватилась и яростно вцепилась ногтями в лицо второго, который бил Сергея Сергеевича. Бандит завопил, отрывая женщину от себя, и опустил тяжелый кулак ей на голову. Она упала на пол рядом с Ольгой, затихла без чувств. Дети плакали. Подручные зло глянули на них, отошли от Глеба и врача, отряхнулись и покинули комнату.