— А почему она здесь, почему не сидит? — распаляясь, спросил Диденков.

— Принято решение изменить меру пресечения, — спокойно сказал Капитонов. — Уголовное дело еще не закрыто.

— Еще не закрыто? — хмыкнул Бабуров.

— Мы своих не бросаем! — резко надвинулся на него Ворошилов.

— А если это она Семибратову грохнула?

— Почему если? — подхватил Диденков. — Она и грохнула! А нами прикрылась!

— Ну, дернул меня бес! Ну виновата, что вами прикрылась!

Рита приложила пальцы к груди, раздвинула руки, будто грудь под пулю подставляла, но при этом сдвинулась к Ворошилову, собираясь спрятаться за его спиной.

— А сидеть не будешь, нет? — глянув на Капитонова, спросил Бабуров.

— А Семибратову нам пришьют, — поддакнул Диденков.

— Вы были здесь ночью двадцать второго? — спросил Капитонов.

— Ну, были… Сами не знаем, зачем мы здесь были!

— Но ведь были… А у Поклонцевой вас не было. Но где-то находились в городе. А Семибратова домой возвращалась. На какой улице вы ее подобрали, на Свердловской или Петропавловской?

— Какая Петропавловская? Не было нас там!

— Значит, на Свердловской.

— И там нас не было!..

— А где были?

— У Любки!

Капитонов призвал себя к спокойствию. Поклонцева замкнула круг, по которому он мог ходить сколько угодно долго. Он мог отработать окружение Диденкова и Бабурова, но никто ничего рокового для них не скажет, тот же Куницын этого не допустит.

И Диденков с Бабуровым показания не изменят. У Поклонцевой были, и точка.