Патриция Хайсмит Бестолочь
Патриция Хайсмит
Бестолочь
C’est plus qu’un crime, c’est une faute[1].
C’est plus qu’un crime, c’est une faute[1].Глава 1
Мужчина в темно-синих широких брюках и зеленой спортивной рубашке нетерпеливо переминался, стоя в очереди.
Девчонка-кассирша — кретинка, думал он, никогда не умела быстро отсчитать сдачу. Он повернул лысую, в складках жира голову, прочитал на внутренней стороне освещенного тента: «Сегодня на экране! «Подозрительная женщина», равнодушно глянул на афишу с полураздетой дамочкой, демонстрирующей бедро, и оглянулся на стоящих сзади — нет ли знакомых лиц. Знакомых не было. Все равно, подумал он, подгадал в самый раз. Точнехонь ко к восьмичасовому сеансу. Он сунул доллар в резное окошко стеклянной будки.
— Привет,— улыбнулся он блондинке-кассирше.
— Привет.— Ее пустые синие глаза радостно блеснули.— Как поживаете?
Ответа она не ждала, мужчина и не стал отвечать.
Он вошел в вестибюль — там слегка пованивало — и услыхал резкий воинственный сигнал горна: началась кинохроника. Он миновал стойки, где продавали конфеты и воздушную кукурузу, прошел до конца, грациозно, при том что был грузен, повернулся, огляделся и увидел Тони Рикко. Он прибавил шагу и поравнялся с Тони, когда оба свернули в центральный проход.
— Привет, Тони! — произнес он с ноткой покровительства в голосе, как обычно обращался к Тони, когда тот стоял за прилавком в отцовой гастрономической лавке.
— Привет, мистер Киммель! — улыбнулся Тони.— Сегодня одни?
— Жена только что уехала в Олбани.— Он махнул рукой и начал боком протискиваться на свое место.
Тони спустился по проходу поближе к экрану.