– Конечно может, если он гнилой. Как и многие другие копы. А что, он приходил к тебе за книгой?

Я и этот вопрос оставил без ответа.

– Похоже, наберется немало вооруженных людей, желающих прибрать книгу к рукам, и им без разницы, в чьей библиотеке она осела.

– Брат, ты так не шути.

Я положил ему на плечо ладонь:

– Пэт, давай закажем и тебе сардельку? За мой счет.

– С чего вдруг такая щедрость?

– Да вот, пришло сейчас в голову: жаль, что рядовые граждане вроде меня никак не удосужатся отблагодарить государственных служащих вроде тебя за бескорыстный труд на благо общества.

– Издеваешься, да? Вот так и хочется послать тебя в известном направлении.

Но он не послал. И от сардельки не отказался.

Построенный в 1870-х на Пятой авеню собор Святого Патрика был новоделом по сравнению с одноименной церковью, что на углу Принс-стрит и Мотт-стрит. Тот храм спасал души жителей Маленькой Италии еще за семьдесят лет до появления мидтаунского выскочки.

Мы с отцом Мандано расположились в его кабинете, в приходском флигеле на Принс-стрит – по средам в старом Святом Патрике не велись службы. Вельда осталась в приемной читать допотопный номер «Католического дайджеста», благо стол ее коллеги в рясе оказался свободен. Вечер только начинался – я подгадал к завершению рабочего дня.

Широкоплечий священник в повседневной черной сутане с белой крапиной колоратки сидел, опустив молитвенно сложенные кисти на поверхность настоящего короля письменных столов, чьи аскетические контуры контрастировали с вычурными орнаментами. В кабинете с отделанными дорогим деревом стенами и стрельчатыми окнами был еще и стол для совещаний, и многочисленные книжные шкафы. Просторное помещение скудно освещалось настольной лампой с зеленым абажуром и несколькими тусклыми бра.

В Маленькой Италии святой отец был так же легендарен, как и леджер дона Джиральди. Пожилой священник слыл человеком крутого нрава, но честным; его щедрость и отзывчивость была у всех на слуху. Разменяв восьмой десяток, он остался крепок телом, с твердым взглядом футбольного тренера; седые волосы стриг по-военному коротко; возраст почти не исказил строгих черт квадратного лица.

– Конечно, Майк, слухи об этом знаменитом леджере давно здесь бродят, – произнес он сочным баритоном, отшлифованным в бесчисленных проповедях. – Но покойный дон мне его не отдавал.

– Святой отец, за столько лет вы много раз виделись с Джиральди. Нет ли предположений, кому он мог доверить эту книгу?

Он разок качнул головой, да с таким хмурым видом, что это могло означать лишь категоричное «нет».