Рован-авеню отыскалась в пяти минутах ходьбы от станции – чуть изогнутая улица с отдельными или стоящими попарно эдвардианскими домами, ухоженными и, видимо, достаточно просторными. На подъездных дорожках ждали «мерседесы», «БМВ» и разные дорогие машины, прекрасно подходящие для того, чтобы возить выводок милых детишек.

В доме под номером двадцать три было маленькое застекленное крылечко с выложенным плиткой полом и зеленая входная дверь с небольшим витражным окошком. Я позвонил. У Мэри и Адама детей не было (это я знал по выпускам «Кто есть кто»), но, может быть, откроет уборщица, секретарь или еще кто-нибудь в этом роде. А может, Мэри вышла. Чем дольше я ждал, тем больше мне хотелось, чтобы ее не оказалось дома.

В прихожей послышались шаги. На витражное стекло легла тень. В животе у меня заскребло. Я точно знал, что это Мэри.

Дверь с шумом приоткрылась на несколько дюймов: она была закрыта на цепочку. Я почему-то обрадовался: Лондон – опасный город и с каждым годом становится все хуже и хуже; как хорошо, что Мэри ведет себя осмотрительно.

– Здравствуйте, – сказала она вопросительным тоном.

– Ты, наверное, меня не помнишь. – Я прокашлялся. – Столько времени прошло.

С крыльца мне было видно лишь верхнюю часть ее лица. Мэри оказалась чуть ниже, чем я помнил. Волосы тщательно уложены, но стали намного короче.

– Боюсь, я не… – Она нахмурилась.

– Мэри, это я – Тони. – Меня постепенно охватывало отчаяние. – Неужели не помнишь?

– Тони? – повторила она все тем же недоуменным голосом – чуть с придыханием и хрипотцой.

Раньше ее голос казался мне невероятно сексуальным. Впрочем, и сейчас тоже.

– Тони? – Она все еще хмурилась. – Университет?

– Да, – сказал я громче, чем собирался, и дотронулся до бороды. – Представь меня без нее.

– Тони, – наконец узнала она. – Тони, да, конечно. Проходи.

Она отстегнула цепочку и открыла дверь. Это все еще была Мэри – моя Мэри, в джинсах и зеленой рубашке с накинутым поверх шерстяным жакетом.

«Кашемир», – подумал я.

Под ее взглядом мне вдруг стало очень неловко за свой вид, хотя обычно я о таком и не задумывался.

Теперь я наконец увидел лицо Мэри целиком.

– Что с тобой случилось? Ты в порядке? – спросил я.

Правый уголок верхней губы у Мэри распух, будто ее укусила пчела. Или кто-то ударил.