— Молодец, — сказала я.

Пришлось еще походить, пока не нашли разносчика, продававшего с лотка бумагу и чернила. Я купила белый чистый листок и карандаш, потом отвела Чарльза в нашу комнату, усадила его и велела писать письмо. Я стояла, держа его одной рукой за шею, и смотрела, как он пишет.

— Пиши: «Миссис Саксби», — велела я.

— Как это пишется? — спросил он.

— А сам не знаешь?

Он нахмурился, потом написал. Я осталась довольна.

— Ну а теперь пиши вот что. Пиши: «Меня посадили в сумасшедший дом этот мерзавец и ваш знакомый, так называемый Джентльмен...»

— Не так быстро, — попросил он, скребя карандашом, и повел плечом, — «...мерзавец и ваш знакомый, так называемый...»

— «...так называемый Джентльмен, и эта сука мисс Мод Лилли». И подчеркни эти слова.

Карандаш двигался, потом вдруг замер. Он покраснел.

— Не буду писать это слово, — сказал он.

— Какое слово?

— На букву «с».

— Какое такое?

— Которое идет прежде «мисс Лилли».

Я ущипнула его за шею.

— Пиши, пиши. Слышишь, что сказала? А потом пиши вот что — большими буквами и покрасивее: «ОНА ЕЩЕ ПОЧИЩЕ ЕГО!»

Он помедлил, потом закусил губу и написал.

— Вот и хорошо. А теперь дальше. Пиши: «Миссис Саксби, я сбежала и сейчас нахожусь поблизости. Подайте мне знак с этим мальчиком, его зовут Чарльз. Доверьтесь ему и верьте мне...» — о, если она не поверит, я умру! — «...как прежде, послушной и верной, как собственной дочери». А дальше оставь место.

Он так и сделал. Я забрала у него листок и написала внизу свое имя.