Мод же после этого выпустили, и она как сквозь землю провалилась. Может, вернулась в «Терновник». Но на Лэнт-стрит больше не показывалась. Думаю, из страха — еще бы! — потому что, ясное дело, я бы своими руками ее задушила, только сунься.

И все же мне почему-то казалось, что она придет. Я хорошо представляла себе эту картину. «Может, сегодня, — говорила я себе каждое утро, — как раз сегодня она и придет». А потом, вечером: «Может, завтра».

Но, как я уже говорила, она так и не пришла. Настал день суда. Это случилось в середине августа. Все лето жара стояла несусветная, и в суде — где от зевак яблоку негде было упасть — было душно: каждый час звали человека, который разбрызгивал воду по полу, чтобы как-то охладить помещение. Я сидела рядом с Неженкой. Надеялась, что сяду на отдельную скамью рядом с миссис Саксби и смогу держать ее за руку, но полицейские рассмеялись мне в лицо, когда я об этом попросила. Ее усадили отдельно и, когда вводили в зал суда или выводили, надевали ей наручники. Серое тюремное платье слишком подчеркивало желтизну лица, зато седые волосы так и сияли на фоне темных, покрытых деревянными панелями стен. Войдя в зал и увидев всю эту толпу зевак, пришедших посмотреть на нее, она вздрогнула. Но потом отыскала среди них мое лицо, и, думаю, ей стало полегче. Время от времени, пока тянулся суд, она поглядывала на меня, и мне показалось, что она периодически пробегает глазами по залу, словно еще кого-то ищет. Но, видно, не находила.

Когда она заговорила, голос ее был еле слышен. Она сказала, что зарезала Джентльмена в порыве ярости, во время ссоры из-за денег за комнату, которую она ему сдавала.

Она зарабатывала тем, что сдавала комнаты? — спросил обвинитель.

— Да, — ответила она.

А не укрывательством краденого, не выкармливанием детей-сирот, что запрещено законом?

— Нет.

Тогда пригласили людей, которые сказали, что в разное время видели ее с разными ворованными вещами, и — что еще хуже — нашли женщин, которые поклялись, что отдали ей своих новорожденных детей и те вскоре умерли...

Потом заговорил Джон Врум. На него надели костюм как у клерка, причесали и намаслили ему волосы, отчего он стал еще больше похож на маленького мальчика. Он сказал, что видел все, что происходило в кухне на Лэнт-стрит в ту роковую ночь. Он видел, как миссис Саксби вонзила нож. Она кричала: «Ах ты негодяй, вот тебе!» И прежде чем она это сделала, он в течение минуты, не меньше, видел нож в ее руке.

— Не меньше минуты? — спросил адвокат. — Вы уверены? Вам известно, какова продолжительность минуты? Посмотрите на эти часы. Следите за стрелкой...