Какая удача, что в туалете, кроме них, никого нет…

Он должен сделать это! Должен!

Час пятьдесят семь до эфира.

Наверное, по дороге в загородную резиденцию президента Настя изучает текст, сосредоточенно шевеля губами. Ее взор опущен вниз, ускользая от него… Он должен сделать это ради ее сине-озерных глаз.

Антон занес над головой вооруженную руку.

Дверь кабинки отворилась.

Нож, с трудом преодолевая сопротивление жилистой плоти, трудно вошел в напряженную шею.

И в тот же миг на пол полилось что-то красное. Нож сломался, как щепка, не выдержав единственного удара.

Да, он сделал это!

Ее взгляд…

Наконец-то в нем светилось удовлетворение.

За час сорок три минуты до эфира Протасова задержали на выходе из здания. Рубашка его побагровела от крови, он ничего не говорил, только мотал головой, как сумасшедший. Охранники, думая, что он ранен, отвели его в медпункт.

Там в его кармане обнаружили сломанный офисный нож.

За час тридцать шесть минут до эфира один из сотрудников центра наткнулся в туалете на раненого Цыбали-на. Директор стонал в луже крови.

«Скорая», сгоряча вызванная для Протасова, пришлась как нельзя кстати.

Ровно за час до эфира новость достигла Ново-Огарева.

— Ты только не волнуйся, Настя, — прошептала Гур-зова, сама страшно нервничая. — Какой-то псих напал в туалете на твоего мужа.

Какая приятная новость! Наконец-то все решилось…

— Милая Алена, нам нужно готовиться к эфиру, а не обсуждать криминальную хронику! — назидательно проговорила Настя. — Кстати, а где Протасов, почему его нет? Сейчас появится президент, а у нас ничего не готово!

— Протасова задержали в «Останкине». Говорят, что на него тоже напали, его видели в крови с головы до ног.