Мне было стыдно, я потупил глаза, а жена, роняя слезы, шептала:

— Почему я все узнаю последней, мы же семья.

У меня не было оправданий.

Приехал Громов. Брат холодно взглянул на меня и поднялся в мансарду. Я услышал звук отодвигаемой мебели, по спине пробежал холодок тревоги. Неужели он догадался?

Вскоре нас позвали наверх. Катя поднималась тяжело.

Наверху худшие опасения подтвердились. Стеллаж, которым я прикрывал тайник, был выдвинут в центр комнаты. Громов указал на незавинченный шуруп в стене. Мое сердце ухнуло — вот же растяпа, я второпях не полностью привинтил доску!

Въедливый Громов чуть отогнул доску отверткой и спросил:

— Я не вижу под доской утеплителя. Что там?

— Утеплителя не хватило. К зиме поставлю, — соврал я, кажется, неубедительно.

— Отвинчивай, — кивнул Громов лейтенанту, передавая отвертку.

Петухов отвинтил верхнюю доску. Стала видна темная щель. Громов посветил в нее фонариком.

— Здесь тайник, там что-то есть, — раздался его ободренный голос. Он горел от нетерпения. — Отвинчивай остальные.

— Кате надо присесть, — забеспокоился я, подставляя жене стул.

Ну вот и все, как я не старался, а меня разоблачили. Специальную нишу, в которую я бережно складывал деньги, обнаружили. Сейчас жена узнает мою ужасную тайну — это нешуточный стресс для любой женщины, а в ее положении и подавно. У меня заколотилось сердце, пересохло во рту, а виски сдавило тупой болью. В этот момент я готов был умереть от позора. А может, мое желание недалеко от истины, и вирусы уже начали смертельное разрушение.

* * *

Под дулами автоматов на Ларина с Мельником надели наручники, затем их вывели из лаборатории.

— Вы задержаны, — сообщил следователь.

— Ты еще пожалеешь, — угрожающе шипел Ларин, когда его запихивали в машину.

Оказавшись запертым в полицейском автомобиле, бизнесмен переключил свою злость на подчиненного:

— Ты ошибся, кретин! Доктора прикрывают менты! Мы пошли против полицейской мафии.