— Еще какое, — заверил Лис.

54

54

Петухов отвинтил последнюю доску, закрывающую тайник. Собравшиеся увидели то, что хранилось в секретной нише.

— Что это? — спросил Громов, разглядывая баночки.

— Мои лекарства, — честно признался я.

— Почему ты их прячешь, это наркотики?

— В некотором смысле да, я не могу от них отказаться.

— А это что? — Громов вынул из тайника пачку разномастных бумаг.

— Рецепты и выписки из медицинской карты.

Перебирая бумаги, Громов натолкнулся на брошюру, которую я получил от Гелашвили.

— «С ВИЧ можно жить», — медленно прочел он и поднял на меня удивленный взор: — Юра, у тебя ВИЧ?

Катя побледнела. Я поспешил во всем признаться:

— Да, у меня вирус иммунодефицита человека, но это не СПИД. Еще не СПИД. Я принимаю лекарства и надеюсь… ВИЧ у многих, с ним живут долго. Вы же видите название — можно жить.

Послышался дрожащий голос Кати:

— И ты скрывал это от меня? Врал про венерическую болезнь.

Она схватилась за низ живота и отшатнулась. Если бы жена не сидела на стуле, то могла упасть. Я придержал спинку ее стула и начал сбивчиво оправдываться:

— Я не хотел, чтобы ты нервничала. Ждал родов. Когда ты родишь…

— Наш ребенок. — Испуганные глаза Кати таращились на меня, а руки заслоняли живот.

— С ним все в порядке, с тобой тоже. Вас проверили, не волнуйся, вы здоровы. — Я сыпал успокоительными фразами, не забывая о собственной защите: — Этот тайник ради тебя и наших детей. В нужное время вы бы узнали правду. Представь, ты бы наткнулась на мои лекарства. Или Громов, который всюду сует свой нос. Он и так черти в чем меня подозревает, явился с обыском, тебя довел до обморока. Ну разве так можно поступать с родными людьми!