– Он натворил ужасные вещи, но я все равно по нему скучаю… В тот вечер, когда он вернулся на пристань, столько лет спустя, мы с ним и с Ноем ужинали вместе, и он подарил Ною тот камень, и воодушевил его своим искусством… – Он прервался, справляясь с эмоциями. – Я осмелился мечтать, что мы можем снова стать семьей, что он привезет Ната…

Он умолк.

Мэг наклонилась, поцеловала его. Теплые губы, жесткая щетина. Похудевший, еще немного бледный, но главное – ее Блейк.

– Мы все еще можем стать семьей, – прошептала она.

У него заблестели глаза, он кивнул. Потом улыбнулся, продемонстрировав ямочки на щеках.

– Нужно будет когда-нибудь встретиться с этим Джонахом, поблагодарить его, что отправил тебя домой.

* * *

Чарльз Диккенс писал, что «дом» – просто название, слово, но очень сильное слово. Оно сильнее любого заклинания, любого заговора, любых чар. И когда я увидела Блейка после того, как думала, что он погиб, когда держала его сына за руку в той больнице, то наконец поняла, что «дом» не обязательно должен быть местом. Иногда это человек…

Мэг подняла взгляд. Она писала за столиком на палубе «Крэбби Джек». Наступил апрель. Ной под навесом с другой стороны здания помогал отцу опускать в кипящую воду копошащихся крабов. В прохладном соленом воздухе клубился пар. Люси носилась по мосткам, преследуя чаек. Блейк и Ной спустили на воду маленькие лодки, и они стучали друг о друга, игриво толкаясь, словно с нетерпением дожидались тепла и туристов. Ирен вязала у газового костра, с пледом на коленях. Ее сиделка готовила обед в доме.

Весна. Новые начинания.

Мэг вернулась к работе.

Во всех остальных книгах я еще до начала работы точно знала, кто преступник. Не берись за нерешенное дело – так всегда говорила Дэй Ригби, моя наставница. Основное правило в работе над детективом – конец нужно знать заранее. Знать, кто злодей, что его поймали, обвинили, судили и вынесли приговор. Что справедливость восторжествовала. И был восстановлен естественный порядок вещей.