— Она просто поддерживает гетеросексуальный имидж.

— Наверное, трудно хранить подобный секрет в таком маленьком городке…

— Мы старались. Мы были очень осторожны.

— Ну, не настолько уж осторожны, если встречались в комнате прямо над баром, — заметил Декер.

— Мы делали это очень нечасто. А потом, народ в баре обычно здорово пьяный, а персонал слишком занят, чтобы замечать подобные вещи. И мы были подругами. Всем про это известно. Просто никто не сознавал, насколько близкие мы подруги. И мы всегда уходили черным ходом, очень поздно ночью. В основном ездили на старую ферму моих родителей, чтобы побыть вместе. Я подумывала продать это место. Уолт тоже этого хотел. Мой отец воевал во Вьетнаме. Он привез оттуда много всяких диковин — не исключено, что довольно ценных. Плюс кучу оружия. Он вообще был на нем помешан. Но это стало приватным местечком для нас с Кэролайн. Так что я рада, что сохранила его.

— А это ваша машина на стоянке? — спросил Декер. — С номером «Небеса»?

— Да. — Тут Соверн впервые улыбнулась.

— Что? — спросил Декер.

— Помните, как я говорила про бартер? Так вот: резина на этом «Мустанге» — от Хэла Паркера, в уплату нам за похороны его жены.

— Думаю, иногда люди поступают так, как вынуждены поступить.

— И что же, теперь все это откроется — в смысле, про нас с Кэролайн?

— Множество людей нетрадиционной ориентации сейчас открыто и свободно живут своей жизнью, — заметила Джеймисон.

— Да, но только не здесь, я думаю.

— Послушайте, — произнес Декер. — Мы не можем ничего гарантировать. Мы пытаемся раскрыть серию преступлений. Нам приходится идти туда, куда нас приводят улики.

— Думаю, что могу это понять… Вы собираетесь поговорить и с Кэролайн?

— Наверняка.

— А вы можете сказать ей, что я ничего про нас не рассказывала? Что вы сами догадались?

— Если это вам так важно, — ответила Джеймисон.

— Да, это так. Очень важно.

— Вижу, — негромко произнес Декер.