— Во имя спасения твоего героя Фрэнсиса Кеннеди, человека, который может поджечь весь мир. — Оракул положил на столик пачку тонких гаванских сигар, Кристиан взял одну и закурил. — Тебе повезло, — продолжал Оракул. — Большинство погибших были ненужными людьми, пьяницы, бездомные, воры. Так что это не такое уж преступление в истории человечества.

— Фрэнсис действительно развязал мне руки, — произнес Кристиан Кли.

Эти слова заставили Оракула нажать кнопку на ручке своей каталки, так что спинка кресла поднялась, и его фигура выпрямилась и напряглась.

— Твой святой президент? — прокряхтел Оракул. — Он находится в плену собственного лицемерия, и все Кеннеди до него. Он никогда бы не смог принять участие в подобном.

— Может, я просто пытаюсь найти оправдание, — сказал Кристиан. — У меня нет конкретных доказательств, но не забывайте, что я очень близко знаю Фрэнсиса, мы почти как братья. Я попросил его дать приказ отделу медицинского расследования прибегнуть к химическому воздействию на мозг, что немедленно решило бы всю проблему с атомной бомбой, и Фрэнсис отказался подписать такое разрешение. Конечно, у него на то имелись основания — права человека, гуманность и тому подобное. Это всегда было ему свойственно. Но так было до того, как убили его дочь. Потом его характер изменился. Вспомните его приказ разрушить Дак, его угрозу уничтожить весь Шерабен, если не освободят заложников. При таких новых чертах его характера он подписал бы приказ о медицинском расследовании. А когда он отказался это делать, то посмотрел на меня таким взглядом, который, казалось, говорил мне — пусть это случится.

Теперь Оракул оживился и резко сказал:

— Все это не имеет такого значения, как спасение твоей задницы. Если Кеннеди не переизберут, ты можешь провести годы в тюрьме. И даже если его переизберут, некоторая опасность остается.

— Кеннеди выиграет выборы, — заверил Кристиан, — а я буду в полном порядке. — Он сделал небольшую паузу. — Я его знаю.

— Ты знаешь былого Кеннеди, — возразил Оракул. И словно утратив интерес к этой теме, спросил. — А как с приемом в честь моего дня рождения? Мне исполняется сто лет, а никто и не чешется.

— Я чешусь, — рассмеялся Кристиан. — Не беспокойтесь. После выборов вы получите прием в Розовом саду Белого дома. Это будет королевский прием.

Оракул улыбнулся от удовольствия и лукаво добавил:

— И твой Кеннеди будет королем. Ты ведь знаешь, что если его переизберут, и он получит послушный ему конгресс, он станет диктатором?

— Это маловероятно, — ответил Кристиан. — В нашей стране никогда не было диктатора. У нас против этого есть гарантии, я даже иногда думаю, что слишком много гарантий.