— А Уитта убил Фрэнсис, — с полнейшим хладнокровием заявила миссис Брэдли. — В этом я никогда и не сомневалась. Но вряд ли мы сумеем это доказать, разве что с помощью уловки, которую мне очень не хочется применять к близнецам, зная, как они преданы друг другу.

— Вы имеете в виду, арестовать Дерека, потому что у него нет алиби, и тем самым вынудить Фрэнсиса сделать признание? Мне тоже это не по душе, тем более что Уитт, похоже, был отъявленным мерзавцем. Мы уже разузнали о его прошлом, и он, похоже, жил шантажом с тех пор, как поймал на чем-то своего работодателя. Этого человека нет в живых уже пять лет… он покончил с собой, потому что больше не мог выполнять требования Уитта. Так что если будет вынесен вердикт, что убийца или убийцы неизвестны, лично я не лишусь сна и покоя. Ведь как вы говорите, доказательств у нас нет. Разумеется, если какое-нибудь доказательство появится, долг предписывает мне воспользоваться им. Надеюсь, это понятно.

— Разумеется, юноша, но я не верю, что такие доказательства вообще существуют. У Дерека нет алиби, однако в отсутствие мотивов этого недостаточно, чтобы предъявить ему обвинения, — точно так же, как пропажи жестянок с едой из павильона недостаточно, чтобы выдвинуть обвинения против Фрэнсиса.

— Безусловно, мотивом был шантаж.

— А есть доказательства, что Уитт когда-либо шантажировал близнеца?

— Нет, среди бумаг Уитта — никаких. Вынужден это признать. Имена близнецов Кокс не фигурируют ни в одной из них. Конечно, не стоит забывать о необычайно высоком интеллекте Дерека. Он мог найти способ уничтожить часть вещей Уитта, имеющих отношение к его семье.

— Да, это следует принять во внимание, но у нас нет причин полагать, что он действительно сделал нечто подобное.

— Выглядит как особое ходатайство в пользу виновного.

— Убийц я не люблю, но шантажистов — тем более. Большинство убийц, по крайней мере, действуют быстро, а шантаж подобен медленной пытке.

— Но мы не можем действовать под влиянием этих рассуждений, если появятся новые свидетельства.

— Само собой. Я просто высказываю личное мнение. Увы, убийство — человеческое преступление, пусть даже одно из самых отвратительных, но пытки — дело рук дьявола, и ничто из увиденного, прочтенного и услышанного никогда не заставит меня изменить свое мнение о них.

— Я намерен еще раз повидаться с Донахом и заодно узнать, не подскажет ли он нам еще что-нибудь, — решительно заявил Гэвин.

— Он уже дал нам подсказку, которой мы пока не воспользовались, но опять-таки, это не доказательство.

— Я много раз обдумывал то, что сказал нам Донах, но ничего полезного из его слов так и не вынес. Что вы имеете в виду?