Я иду в коридор, я должна продолжать двигаться, стоять на ногах. Я вспоминаю, какое у него было лицо, когда я ему рассказала. Он разозлился, утверждал, что я его обманула. Требовал, чтобы я избавилась от ребенка. «Ты все погубишь. Мой брак. Репутацию. Ты не можешь так со мной поступить. Я тебе не позволю».
Я не сказала ему, что уже видела зеленый мигающий свет его пульса, слышала из колонок на потолке биение сердца, похожее на звук скакалки. Не сказала, что хочу этого ребенка больше всего на свете.
Сильные руки поднимают меня с пола. Грейс. Так написано на бейдже. Грейс ведет меня в какую-то палату, обхватив за талию, и говорит прилечь. Я сопротивляюсь. Я не хочу лежать на кровати. Я хочу знать, все ли в порядке с ребенком. Я хочу, чтобы боль утихла.
— Сделайте мне эпидуральную анестезию, — говорю я.
— К сожалению, уже слишком поздно, — говорит Грейс.
Я сжимаю ее руку, грубую от мыла и больничной воды.
— Только не это. Что слишком поздно?
— Поздно делать анестезию.
Кажется, я слышу, как кто-то бежит к моей палате.
Кажется, я слышу, как он зовет меня.
Я сдаюсь и ложусь. Это Джошуа, это он зовет меня из темноты. Пришла врач. Она говорит со мной, мне что-то наматывают на предплечье, игла входит во внутреннюю сторону локтя, словно лезвие конька, разрезающее лед. Меня спрашивают, с кем я приехала и где мой муж. Все плывет перед глазами, и я чувствую этот запах. Запах жидкости, которая течет из меня. Запах земли и грязи. Кости распирает изнутри. Я вся горю. Что-то явно не так.
Я чувствую давление. Я чувствую жар. Я чувствую, как мое тело и мой ребенок отделяются друг от друга.
Закрываю глаза.
Тужусь.
Глава I
Глава I
КОМУ: «Майские матери»