— Страшна, как смертный грех, Берри, но ты же знаешь, всякое бывает в жизни…

— Тебе нравится, как она печет пироги, — ухмыльнулся Берри, и Гризи подобострастно рассмеялся.

— Кухарка она так себе, — отсмеявшись, произнес Гризи, — но женщина хорошая, только все время заводит разговор о женитьбе… Когда женщина каждую ночь толкует о женитьбе, значит пора искать другую.

— И сматываться, — внес ясность Берри.

— Вот именно, — подхватил Гризи.

Бармен перегнулся через стойку и спросил Берри, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Берри Пип покачал головой.

— А как обстоят дела с пропитанием, Гризи?

— Очень хорошо, честное слово, с пропитанием у меня очень хорошо, лучше быть не может. Перспективы такие отличные, что я даже волнуюсь.

— А меня перспективы никогда не волнуют, — сказал Берри.

— Никогда?

— Никогда, Гризи. Меня волнуют только деньги. Наличными. Все остальное для меня ровно ничего не значит.

— Пожалуй, я согласен с тобой, Берри, согласен на все сто процентов. Ничто и никогда не может сравниться с деньгами. За деньги! — и Гризи поднял бокал.

— Где мои два куска? — грозно прошептал Берри.

— У меня их еще нет, честное слово, Берри, но я сейчас разработал одно дельце, и очень скоро у меня будут деньги для тебя, честное слово, скоро. Ты знаешь, Берри, я никогда не обманывал тебя, ты же знаешь, — запричитал Гризи.

— Потише! Я не желаю, чтобы весь бар знал о твоих заботах. Выйдем-ка отсюда на минутку!

— Не надо, Берри, идет дождь, можно простудиться, а я готовлю крупное дело и должен заботиться о своем здоровье.

— Ты слишком громко кричишь. Это действует мне на нервы. Выйдем. На улице твой голос будет не так меня раздражать.

Гризи Дик неохотно последовал за Берри на платную стоянку, где сводник оставил свой «кадиллак». Сторож сидел в будке с безучастным видом.

— Я же сказал, что заплачу тебе, я же сказал! — взмолился Гризи.

— Ты обещал расплатиться через неделю-другую, а прошло уже несколько месяцев. Я по горло сыт твоими обещаниями!