В его глазах светится немое предупреждение, приказывающее мне отступить.

– Я делаю все, что в моих силах, чтобы не убить тебя на месте, – рычит Маттео. – Но ты усложняешь мне эту задачу. Тебе следовало оставаться в той дыре, из которой ты выползла.

– Издеваешься, да? – взрываюсь я, подражаю его тону. – Да я бы с радостью! Ну давай, заводи чертов самолет! Я хочу оставаться в этой школе не больше, чем ты хочешь меня здесь видеть. Блэквуд отказалась отправить меня домой. Так что можешь до скончания века мне не верить, но это не изменит того, что мы оба все равно здесь застряли. Но только одному из нас известна история моей семьи. И это не я.

Он делает шаг назад, внимательнее разглядывая меня.

– Бред какой-то…

– Нет, вовсе не бред. Я бы хотела, чтобы все было именно так, как тебе кажется. Я бы с радостью сейчас играла в игру, мастерски манипулируя людьми и строя планы насчет следующего хода. Вот только меня всю жизнь держали в неведении, и теперь я отчаянно пытаюсь научиться здесь ориентироваться, тогда как меня на каждом шагу пытаются убить, и все это как-то связано с моими родителями, а я об этом ничего не знаю. По правде говоря, насколько я могу судить, – я указываю на него, – ты единственный, кто точно знает, кто я. Но при первой же встрече ты врезал мне по физиономии. Так что я осталась здесь одна. Тоже мне Семья!

Что-то в его лице меняется, только я никак не могу разгадать его эмоции. Продолжаю смотреть ему в глаза, чтобы он знал, что я говорю совершенно серьезно.

– Стефано мертв, – более спокойно добавляю я. – И без Лейлы и Эша я бы тоже давно погибла. Так что да, я здесь, у тебя в комнате, ору на тебя, чтобы ты объяснил, чего мне не хватает. Потому что, насколько я могу судить, вся эта каша заварилась из-за меня, моих родителей и, очень вероятно, тебя. Мне надоело пребывать в полном неведении. Если не получу от тебя никаких объяснений, то покину эту комнату только в виде трупа.

Он хмурится и так долго молчит, что мне непонятно, готов ли он сдаться или же действительно раздумывает, не лучше ли сразу меня убить.

– Когда ты набросилась на меня в обеденном зале… – говорит он, и в его голосе меньше злости, чем раньше. – В тот день кто-то погиб, правда? Кто это был?

– Моя тетя. – Перед глазами появляется лицо тети Джо, и мой голос слабеет. – Мамина сестра.

Он шире раскрывает глаза и проводит рукой по волосам.

– Магдалена?

Имя тети, произнесенное его голосом, едва ли не парализует меня.

– Она… ну, вообще-то она предпочитала имя Джо. О-она…

Я заикаюсь, не в состоянии осмыслить, откуда он знает одного из самых дорогих мне людей.