* * *

Они встретились в Люксембургском саду холодным промозглым днем. Серый воздух был таким сырым, что напоминал придорожную слякоть, в какую в любом городе превращается снег. Марк Серра был в длинном палевом кашемировом пальто. Петре оно не понравилось с первого взгляда. На ней были теплая куртка и выцветшие джинсы, заправленные в толстые серые носки, торчащие из кургузых ботинок. Они прогулялись среди каштанов и высоких террас. Холод дарил им некую уединенность.

– Могу я задать вопрос личного характера? – спросил Серра.

– Пожалуйста.

– Сколько вам лет?

– А сколько бы вы мне дали?

– Точно не скажу. То есть мои источники не уверены. Где-то тридцать два? Одни говорят тридцать, другие – тридцать пять…

– Но вы говорите тридцать два?

– Как я уже сказал, я не берусь утверждать. Вы не выглядите на тридцать два.

– А вы выглядите старше своих сорока четырех, но я говорю это не в упрек вам.

Петра отметила про себя, что ее слова его уязвили. Похоже также, что Серра не ожидал, что она потрудится выяснить его возраст. С первой их встречи Петра заподозрила его в тщеславии. Интересно, задавалась она вопросом, сколько же он ей даст. Двадцать семь, двадцать восемь? В эти дни, глядя на себя в зеркало, она не воспринимала свое лицо как лицо двадцатитрехлетней. Слишком многое произошло с ней за четыре года, чтобы ей теперь выглядеть на двадцать три.

Они стояли у края Большого Бассейна, восьмиугольного пруда в центре террас. Петра наблюдала за тем, как с верхушек деревьев справа от нее в небо взлетали стаи сизых голубей. Дважды покружив над ней, они затем уносились к Люксембургскому дворцу, как будто плывшему в тумане.

– Ваш клиент передумал? – спросила она.

Серра закурил:

– Я сожалею, но нет. А вы?

– Да.

Похоже, ее ответ его озадачил.

– Да?

Петра кивнула:

– Но я должна знать точные сроки. Они есть?