Ответил дежурный адъютант генерала. Услышав его голос, Прозоров, с силой выдохнув из груди воздух, кратко, рублеными фразами обрисовал ситуацию.

Внимая робкой рекомендации продержаться как можно дольше до прихода подмоги, иронично и грустно посмотрел на Забелина.

После встал, осторожно выглянул за дверь. Команда была занята тушением пожара, и проникновение посторонних в радиорубку, к счастью этих посторонних, осталось незамеченным.

Пара чумазых после тушения огня матросов помогали пришвартоваться к борту «Скрябина» таинственной яхте. На ее борту виднелись двое мужчин: первый лет тридцати пяти — худой, в поблекшей от солнца розовой майке, бриджах со следами машинного масла и с затушенным сигарным окурком в щербатых коричневых зубах. Второй, лет пятидесяти, отличался более опрятной одеждой, золотыми часами на волосатой могучей руке, благородной сединой и изрядной тучностью, благодаря которой, неловко повернувшись на трапе, едва не сверзился в воду. К лицу толстяка были словно приклеены непроницаемо черные солнцезащитные очки, придававшие его облику импозантность вышедшего на пенсию гангстера, что усугублялось и множеством шрамов, избороздивших загорелую физиономию.

— Теперь позаботимся о докторе, нам необходимы кадры, — сказал Прозоров, обернувшись на Забелина. — Ты чего белый такой?

— Да спина… Ничего, сдюжу, пошли!

У каюты судового медика на табуретах сидели двое кавказцев в тельниках, с автоматами на коленях.

— Больной к доктору, — указав на Забелина, пояснил Прозоров.

Один из матросов, подергивая небритой рябой щекой в нервном тике и кося расширенным, словно вываленным из-под века глазом, отрывисто буркнул:

— К нему нельзя.

— Капитан приказал…

Второй матрос, чью заросшую сине-черной щетиной физиономию украшали солнцезащитные очки, встал, резким движением выбросил вперед волосатую лапу, уместив ее на плече Прозорова, и проговорил, словно прожевывая в губастом рту надменную фразу:

— Да ты кто такой, а?

— Хам, офицер, человек, — коротко объяснил Прозоров.

— Ты без двух минут падаль! — Пальцы матроса, переместившись на ворот, ухватили плотную ткань, сомкнувшуюся на горле оппонента.

— Он, оказывается, драчун… — подмигнул Прозоров Забелину. — Только вот через «о» или через «а»?.. — И резко одернул полу своей куртки, освободившись от враждебного захвата.

— Эй, попридержи свой норов! — прохрипел матрос, схватившись за обожженные движением грубой ткани пальцы.

Это были его последние слова: развернувшись юлой, подполковник нанес ему страшный удар в переносицу, буквально впечатав в плоскую рябую физиономию солнцезащитные очки.