Я, конечно, приблизительно знал, чего ожидать, когда попаду в его жилище, но был тем не менее шокирован. Повсюду грязь и хлам. Еще чуть-чуть и жить там было бы вовсе невозможно. Колин выглядит и держится как будто ему гораздо больше шестидесяти четырех. Я рассказал, что я сын Стива, его племянник, но он мне не поверил. Легавый? Гавкнул он. Уверяю его, что нет, но он так до конца и остался настороже. Муниципал? Спросил потом. Мой отрицательный ответ его не убедил. Возможно, именно поэтому он так неохотно рассказывал о последней своей встрече со Стивом.

Я дал ему наводку, упомянул про двух человек, которые приходили к нему и, вероятно, угрожали. В этот момент Колин замялся и отвел взгляд. Бессознательное движение при словах о Харрисонах.

Наконец он все же выдал кое-что о той последней встрече. Стив уничтожил его старый телевизор. Ногой разбил экран. Вот так, показал он, отведя ногу назад, и медленно, как в кино, изобразил удар. Прямо вдребезги, осколки по всему ковру.

Зачем он сделал это? Спросил я, помня о том, какой опасной была ситуация, описанная моим отцом. Колин пожал плечами. Он знал, что я прячу там разные вещи. Старый телик как большой ящик. Откручиваю заднюю панель и кладу что-то ценное внутрь. Подальше от глаз, но при этом всегда на виду. И смотрю на это все время.

Так вот где вы прятали «Шестерых на золотом холме», спрашиваю. Книгу, которую мистер Уилсон дал вам в 1984-м. Он непонимающе смотрит на меня. Что Стив сделал с теми двумя, которые были здесь? Колин пожимает плечами. Вроде бы мой отец дал им что-то, и они ушли.

Он разбивает ногой мой телик и делает вид, что достает оттуда этот кожаный мешочек. На самом деле все было не так – мешочек он достал из кармана. Может, задолжал им наркотики или что-то типа того. Этому Стиву всегда удавалось улизнуть от драки.

Мой отец сказал Колину, что ему некуда больше идти, и остался у него на пару дней. Мы много разговаривали в эти два дня, добавляет он, когда Стив никому не звонил. Разговаривали о прошлом и… Тут он замолкает, как будто эти беседы, которые и тогда-то было трудно вести, вспоминать сейчас еще труднее. Затем Колин описывает, как они расстались.

Он заявляет, это был последний раз, когда они виделись. Лучше бы я этого не слышал. Было б не так грустно.

Сказал бы мне Колин правду, если бы знал ее? Смотрю на него, пленника своей квартиры, со всех сторон зажатого барахлом, и тут у меня мелькает мысль, а не спросить ли у него, где тот старый викторианский камин со старой медной кочергой в комплекте. Как он отреагирует? Но я помню слова отца. Что настоящий срок отбывал Колин. Решаю не спрашивать. Я знаю, камин где-то здесь.