— У меня не было времени, — прошептал он униженно.

— Вас разыскивала полиция?

Он выпрямился, и на какой-то миг передо мной предстал прежний Плео.

— Ну что вы, конечно нет. Я не преступник.

— И давно вы в Париже?

— Три дня.

— А зачем пришли ко мне?

— Я никого другого не знаю. К кому же мне обратиться?

— Надеюсь, в Клермон-Ферране вы не появлялись?

— Нет… конечно нет. Я не доставлю вам неприятностей, мсье Прадье.

— Жилье у вас есть?

— Да… 54-бис, улица Луи-Блана. Это в десятом округе… маленькая меблированная комната… Некоторое время я могу продержаться.

Я записал адрес. Это было далеко от меня, в довольно населенном квартале, где его вряд ли могли узнать.

— Послушайте, Плео… Я хотел сказать, Моруччи… Надеюсь, вы не меняли больше имени?.. Хорошо… Сейчас я очень занят, а нам надо обстоятельно поговорить. Я зайду к вам сегодня же… скажем, часов в пять.

Мне не терпелось выпроводить его, чтобы спокойно обдумать создавшееся положение. Мне надо было побыть одному, выкурить сигарету, выпить стакан воды, вообще вспомнить привычные повседневные жесты, которые успокаивают и могут рассеять призрачное наваждение. Я чуть ли не вытолкал его вон из кабинета.

— Я рассчитывал на лучший прием, — запротестовал он. — Можно подумать, что вы меня боитесь!

— Да нет же. Но вам следовало предупредить меня… Сегодня мы непременно увидимся.

Я закрыл за ним дверь и прислонился к стене. Итак, Плео явился-таки! Но, по счастью, наполовину разрушенный. К тому же он полностью зависел от меня, и если пришел ко мне, то для того, чтобы выпросить немного денег. А если собирается шантажировать меня?.. Эта мысль повергла меня в смятение. Обескураженный, я упал в кресло. Мне заранее было ясно, что я бессилен против него, ибо не раз уже бессонными ночами я обдумывал его возможное возвращение, перебирая средства, способные нейтрализовать его. Таких, по сути, не было. На вторую половину дня у меня было назначено две встречи, одна с Пелисье на набережной д’Орсэ и другая — с Дьелефи, специальным корреспондентом «Франс суар» в Алжире, где обстановка осложнялась с каждым днем; однако вести беседу я был не в состоянии, поэтому я позвонил им обоим и попросил извинить меня. Затем позвонил в Клермон-Ферран Арманде и сказал, что меня, наверное, не будет дома, когда она вернется. Она сразу же почувствовала, что мне не по себе.

— Ты заболел?

— Нет. Небольшая мигрень.