— Мсье Прадье… Мне надо поговорить с вами…

Я обернулся. Это был он, смущенный, неловкий в своей форменной одежде. Я был в полной растерянности.

— В чем дело?

— Не могли бы мы где-нибудь встретиться?

— Только не говорите, что вам здесь не нравится.

— Нет. Тут другое.

— Время терпит?

— Да, конечно. Но…

— Сейчас я очень занят. Послушайте, Плео, как-нибудь вечером я к вам заеду. Постарайтесь быть дома. Мы все хорошенько обсудим на свободе. Согласны?

Я не стал дожидаться ответа. Я слишком боялся, что кто-нибудь увидит, как я с ним беседую. А раз никакой спешки нет… Тут в моих воспоминаниях какие-то провалы, туман. Знаю только, что у меня не хватило мужества собраться с духом и пойти к нему все обсудить, как было условлено. Да и потом, что нам обсуждать? А просто выслушивать жалобы Плео — премного благодарен! Я сыт ими по горло. Итак, наступило двадцать пятое августа, годовщина освобождения Парижа. Кроме участия в других обязательных церемониях, во второй половине дня я должен был председательствовать на собрании в мэрии нашего округа. Освободиться я надеялся не ранее пяти часов и в соответствии с этим назначил Арманде свидание в кафе на углу улицы дю Бак. Оттуда мы должны были направиться в ратушу на официальный прием. Я готовился к своей маленькой речи с присущим мне тщанием, ты это знаешь. О Сопротивлении я всегда говорил с величайшим уважением. Жюльен до сих пор живет в моей памяти. Я снова и снова проверяю себя. Нет, в моем выступлении, говорю это со всей искренностью, не было и намека на лицемерие. Да, я тоже был подпольщиком. И не моя вина, что я до сих пор им остался!

Церемония закончилась раньше, чем предполагалось. Я устал, и мне хотелось немного прийти в себя. Я быстро отделался от назойливых собеседников, которые при подобных обстоятельствах считают своим долгом непременно пожать вам руку и наговорить разных глупостей. Один из них проводил меня все-таки до дверей кафе. Уф! Наконец-то. Я сел за столик и заказал виски.

И вдруг я увидел его. Да. Плео был там. Он сидел напротив меня. Я едва сдержал себя, чтобы не обругать его. Он, видно, почувствовал, как я зол, ибо поспешил успокоить меня.

— Прошу прощения, мсье Прадье… Не хочу докучать вам. Но сегодня у меня свободный день, а тут я случайно узнал, что вы должны… Но вы же видите, я дождался, пока вы останетесь один.

— Что там у вас еще стряслось? Вам надоела ваша работа?

— Нет. Напротив, я начинаю привыкать. Хотя это гораздо тяжелее, чем кажется на первый взгляд. В особенности сначала. Все время на ногах…

Он умолк, чтобы заказать себе пива.