— И боли это успокаивает?

— Нет, не очень-то.

— Но вы точно следуете его инструкциям?

— По-разному получается. Не в наших привычках это было у нас там, на родине, за собой следить, а ведь как хорошо себя чувствовали.

— Вы не благоразумны, Амалия, знаете ли. Язва — это очень серьезно.

— Не люблю я собой все время заниматься.

— А все-таки, если понадобится операция?

— Мадам хочет сказать, что меня разрежут. Нет. Это я скажу нет. Оно и так само прекрасно пройдет.

— А если я возьмусь вам помочь? Если сама буду приносить вам лекарства? Потому что сложно именно это. Я сама такая же. Мне лень за собой ухаживать. К счастью, меня заставлял все делать бедный мсье. Ну а сейчас я могу, в свой черед, говорить вам: «Пора, Амалия». Давайте-ка… разберемся… Эту известку вы когда должны принимать?

— Утром, натощак… Потом в полдень и на ночь.

— Это все не так уж и трудно.

— Да, но нужно все перемешивать. Это бесконечно, и мне очень противно.

— Видали, какая! Ну ладно, я буду размешивать. Нельзя же так мучиться. Вы похудели. Осунулись.

— Да, правда, я не слишком твердо стою на ногах.

— Амалия, милая, когда вы чувствуете, что устали, предупреждайте Франсуазу и ложитесь отдыхать.

Ирен вовсе не хотела, чтобы она страдала, она просто хотела, чтобы ее не было, чтобы она тихо исчезла. Вот почему, прежде чем сделать первый шаг, она колебалась еще несколько дней. Может, у нее не хватит сил продолжить это дело, если Амалии будет очень плохо. Она кончиком языка попробовала яд, капельку, чтобы знать, какой он. Немного пощипывало язык, самую малость, похоже было на сильно разбавленный лимонный сок. И вовсе не неприятно. Оставалось подобрать нужную дозу. Слишком большая вызовет сильную реакцию, слишком малая со временем выработает что-то вроде иммунитета. И еще: средство, предназначенное для мышей, подействует ли оно на человека?

Ирен рискнула. В маленькую коробочку из-под пилюль, украшенную сердечком, она насыпала пол кофейной ложечки порошка и пошла в семь часов будить Амалию. На столике возле кровати стояла бутылка минеральной воды и стакан, рядом лежали пакетики с лекарством. Пока Амалия приходила в себя, Ирен смешивала порошки и взбалтывала питье.

— Давайте-ка… Выпейте… Залпом… Пробовать тут нечего. Надо глотать.

Ноги у нее дрожали, но голос оставался твердым.

— А теперь полежите немного, чтобы лучше подействовало.