— Он вправе это сделать?

— Конечно. Все записано на его имя.

— Что будет с тобой?

— Мне придется уехать.

— Когда?

— Он посадит здесь сторожиху, которая будет принимать гостей. Я рассчитываю уехать через несколько дней.

— Куда?

— Я сниму квартиру в Нанте.

Я не смел спросить ее: «Чего ради?»

Ингрид надеялась, Ингрид ждала от меня ласкового жеста или возгласа: «Я свободен! Ты тоже скоро будешь свободной. Тем лучше. Я на тебе женюсь!» По правде сказать, я застыл, парализованный ощущением бессилия и возмущения. Во-первых, я не был свободен. «Если бы во мне не нуждались как во враче», — думал я, цепляясь за благородный предлог.

— Да ведь я от тебя ничего не требую, — произнесла Ингрид оскорбительным тоном.

Затем, смягчившись, она задумчиво сказала:

— Наша идиллия подошла к концу. Бедняжка Дени. Боюсь, теперь наши пути расходятся.

— Нет, погоди. Дай мне подумать.

Однако было ясно, что Ингрид права. Разве что я соглашусь круто изменить свою жизнь, уволиться и сменить доктора Неделека на его посту… Если вдобавок представить, что мать будет относиться к Ингрид как к самозванке… Клер, скорее всего, ее невзлюбит, и, кроме того, между нами всегда будет стоять тень умершего.

— Придется искать работу, — сказала Ингрид. — Самое разумное — заняться прежним ремеслом.

— В Нанте это будет трудно.

— Ну что ж, поеду в Париж.

— Ты меня бросишь?

— Да ты хуже ребенка, — вскричала Ингрид. — Кто же станет меня содержать, а?.. Даже если мне дадут небольшое пособие, придется выкручиваться самой.