Я останавливаю его.

— Прекрасно. Нет необходимости учить слова. Продолжай в том же духе. Жаль, что ты не играешь в театре.

Он загорается от тщеславия.

— Я неплохо справляюсь, — скромно говорит он.

И тут же заявляет, уступая мещанской привычке критиковать:

— Что не вяжется, так это ваше появление. Смотрите… Шпингалет не так легко вырвать… Как вы это сделаете?

— Я заранее отвинчу его наполовину… Это уже детали…

С ним всегда надо говорить тоном хозяина. Я роняю костыль, чтобы положить руку ему на плечо.

— А сейчас, — говорю я с оживлением, — за работу!

Я притворился спящим, когда в дверь постучали. Ответил я, зевая:

— Ну что еще? Кто там?

— Инспектор Гарнье.

— Не время для визитов, инспектор. Уже за полночь.

— Поторопитесь.

— Хорошо, хорошо, иду.

Я нарочно толкнул стол, с которого с шумом посыпались журналы. Я выругался, и, когда открыл дверь, лицо у меня было разъяренное.

— Ну, что там еще?

— Мсье Шамбон мертв, его только что убили.

— Что?.. Марсель?..