– Привет, Гуров, – протянул он руку. – Чего так поздно позвонил? В чем дело?

– Конверты и перчатки принес?

– Принес.

Овечкин достал из кармана обычный бумажный конверт. Гуров натянул медицинские перчатки и полез в карман. Осторожно извлек коробочку, которую ему презентовала Елена, и опустил ее в конверт.

– Так, и вот это еще.

Веня приготовил второй конверт. Гуров извлек из кармана небольшой шарик из фольги.

– На упаковочной пленке должны сохраниться отпечатки пальцев, – сказал он. – Среди них будут и мои, хоть я старался особенно не захватывать. Так вот, когда ты их снимешь, сравни с отпечатками, которые ты обнаружил на фотографии с датой и на фотоаппарате «Поляроид». Если они совпадут, сразу же сообщи мне в любое время, слышишь?

– Да понял я, понял.

– Про второй конверт не забудь. Я тебе все уже во время созвона объяснил. И не затягивай, ладно?

Веня молча приложил ладонь к виску.

– И побыстрее, родной. Побыстрее, – повторил Гуров.

– Будешь должен, – напомнил Веня.

– По гроб жизни.

* * *

Гуров вернулся домой далеко за полночь. Еще с улицы он увидел, что свет горит только в спальне. Значит, Маша уже легла.

Разувшись, он на цыпочках пересек квартиру и приоткрыл дверь спальни. Их с Машей кровать была пуста.

Гуров сел на край и взъерошил волосы. «Ну что, доигрался? – мысленно спросил он сам себя. – Дошутился? И где она?»

Он вернулся на кухню, сел за стол. Маша просто куда-то вышла, он это понял сразу, заметив, что все ее вещи расположены на привычных местах. Нет, тут не было побега. Просто жены глубокой ночью не оказалось дома, вот и все.

Он заметил на плите знакомую кастрюльку. Подошел, снял крышку, потянул носом воздух. Пахло рассольником. Гуров взял ложку, зачерпнул суп и сунул ложку в рот. Да нормальный рассольник, черт побери!

Ну чем он мог ее вот так обидеть? Шуткой про борщ или разговором с Еленой, которая, как нарочно, решила позвонить ему во время ужина? На самом деле Гуров понимал, что перегнул палку. У Маши сейчас неприятности на работе. Иными словами, ее послали в массовку, передав роль другой актрисе. Или еще что-нибудь. Какой удар по самолюбию. Какая трагедия! Но если без сарказма, то штука неприятная.