– Интерпол, – неожиданно заявил Рид. – Мы предупредим Интерпол и попросим их связаться со швейцарской полицией и Олимпийским комитетом. Пусть начинают эвакуацию. Мария, позвони им.

– И что мы им скажем? Мы два агента ЦРУ, которые не могут сообщить об этом своему начальству, поскольку подозреваем его в измене?

– Нет... – ответил Рид, подумав. Его глаза бегали взад-вперед. – Мы переступим через голову. Свяжись с отцом и Советом национальной безопасности. Просто объясни, что кто бы ни передавал информацию в Амон, он все еще как-то делает это. Нам потребуется разрешение от начальника разведывательного управления.

– В этом случае ЦРУ потеряет всякое доверие и... – начала Мария.

– Ты сама сказала, что мы говорим о сотнях и тысячах жизней. Боюсь, это стоит временной потери доверия.

Рид мог с уверенностью сказать, что Марии не нравилась идея обхода ЦРУ, но она кивнула и все же достала свой телефон. Она сделала два звонка. Первый в Интерпол, чтобы сообщить им о возможной угрозе и поставить в известность службу безопасности Олимпийских игр. Рид слышал напряженность в ее голосе, когда она говорила о том, что ЦРУ может быть скомпроментировано. Второй звонок был отцу, чтобы тот связался с Советом национальной безопасности и директором национальной разведки, которые могли дать им разрешение на последующие действия.

Как только она повесила трубку, в салоне захрипел интерком.

– Нам дали разрешение, – сообщил пилот. – Пристегните ремни, Агенты. Десять минут до посадки.

Мария села рядом с Ридом и пристегнулась.

– Итак, – она попыталась сохранить спокойствие в голосе, но не удалось. – Проясним ситуацию. Сейчас мы собираемся прервать самые крупные спортивные соревнования в мире, остановка которых приведет к потере миллионов долларов, чтобы найти иглу в стоге сена, основываясь на словах предполагаемого террориста, погибшего в Нью-Джерси. И мы делаем это без оповещения Управления, которое, по сути, и должно выдать нам на это санкцию.

– Именно, – кивнул Рид. – Так и выходит.

– Как и в старые добрые времена, – Мария коснулась пальцами его руки. Она была такая теплая и родная, хоть и чужая в то же время. Он чувствовал себя немного странно рядом с ней. Было ощущение близкой дружбы и какого-то возбуждающего покалывания.

Он уже почти начал доверять ей.

Гольфстрим быстро снижался и Мария схватила его за руку.

– Прежде чем мы начнем, – сказал он, – есть кое-что, о чем я хотел спросить. Это касается того, что произошло сегодня, причина, по которой вы с Картрайтом решили, что протокол Дельта необходим.