И тут же в его руке оказался пистолет, дуло которого он приставил ко лбу своего заместителя.

— Или ты сейчас мне всё расскажешь, сука, или ты будешь двадцать третьим в списке моих «жмуриков». Считаю ровно до трёх. Раз…

Продолжить счёт Микис не успел — Шавроев затрясся всем телом и начал говорить:

— Простите меня, Микис Ксенофонович, я всё расскажу. Это они грохнули вашу сестру и сейчас скрываются на какой-то даче.

— Назови адрес, — ещё сильнее вдавливая ствол в лоб заместителя, потребовал Микис.

— Я не знаю адреса, но я знаю телефон Салюнаса. Я сегодня утром разговаривал с ним. Адрес можно установить с помощью билинга.

Микис повернулся к телохранителю и приказал:

— Антон, возьми эту тварь и сходи к нашим технарям — пусть немедленно пробьют мне адрес этих ублюдков. Я буду ждать вас в своём кабинете.

После этого Микис убрал пистолет от лица предателя и вернул ствол телохранителю. И тот вывел Шавроева из переговорного зала. А Микис повернулся к гостю и сказал, переходя на «ты»:

— Ну, что, «красный блогер» Иван Шорин, пойдём ко мне — пообщаемся. И собачку свою не забудь — если бы не она, не знаю даже, что бы с тобой было.

Они вышли из зала и спустились вниз — в кабинет Микиса.

— Выпить ничего не хочешь? — обратился к гостю хозяин апартаментов на последнем этаже, взметнувшегося под самые облака небоскрёба.

— Можно для храбрости по сто грамм, — кивнул головой Шорин, поглаживая по голове Плутона, лежащего у его ног.

— Что предпочитаешь? — спросил хозяин кабинета, открывая створки большого стеклянного шкафа, уставленного бутылками с самыми разными этикетками, большинство из которых Шорин до этого и в глаза не видел.

— На ваше усмотрение, — ответил гость.

— Тогда ударим по коньячку «Генриху IV» почти за два «лимона» баксов, — произнёс Микис и извлёк из шкафа оригинальную бутылку из 24-каратного золота, украшенную 6 500 алмазами и с серебряным «гребешком» в виде пробки. — Возможно, пить нам его придётся в последний раз, поэтому жалеть ни о чём не будем.

Он разлил один из самых дорогих коньяков в мире по рюмкам и, подняв свою, провозгласил тост:

— За светлую память наших родителей!

Влив в себя содержимое рюмки, Шорин по достоинству оценил напиток — он был выше всяческих похвал.

Усевшись в кресло напротив гостя, Микис продолжил разговор: