29 апреля 1989 года, суббота, Москва, Каширское шоссе, больница № 7, родильное отделение

— Что здесь стряслось?

— Соня умерла при родах. А девочка выжила.

— Какая ещё Соня? — искренне удивился Карпов-старший.

— Ну, моя однокурсница, с которой у меня был роман, — объяснил сын отцу. — Помнишь, я тебе говорил полгода назад.

— Ты мне про каких только девиц за время своей учёбы не говорил — я что должен всех их запомнить? — переходя на крик, заявил родитель.

Максим учился на факультете журналистики МГУ и действительно отличался большой любвеобильностью среди своих сокурсников.

— Соню я тебе как-то показывал на улице — ты тогда приехал домой, а мы как раз сидели в беседке возле дома.

— Это та самая рыжая девица?

— Да, она, — кивнул головой Максим.

Услышав это, отец схватил сына за грудки и, гневно сверкая очами, произнёс:

— Ты забыл, что я тебе тогда сказал: чтобы никаких рыжих девиц в нашем окружении не было. Говорил или нет?

— Да брось ты отец со своими предрассудками, — вырвался из рук родителя Максим.

— Идиот, это не предрассудки, это закулисье нашей жизни. Твой дед всю жизнь этим занимался и я тоже.

— А я не хочу этим заниматься — я современный человек.

— Я вижу, какой ты современный — сразу хвост поджал, когда прижало. Сразу отцу звонишь: папа, выручай! А я не буду тебя выручать. Я тебя четыре года назад уже выручил — отмазал от тюрьмы. Теперь сам выпутывайся из этой истории. Только учти, ребёнка, который у этой девицы от тебя родился, в нашем доме не будет. Рыжего племени в своих стенах не допущу. Тем более девочку. Забирай её и уезжай к родителям этой Сони в Ногинск. Кажется, там они обитают. И про институт забудь, и про стажировку в Англии тоже забудь. Устройся слесарем на завод и там паши без продыху.

Выдохнув этот монолог в лицо сыну, Карпов-старший отошёл в сторону. Но краем глаза он видел, что его слова возымели должный эффект. Максим стоял будто пришибленный, только теперь осознав, что его родитель вполне может осуществить сказанное. А такой поворот явно не укладывался в планы молодого человека. Он хотел благополучно закончить МГУ (до окончания учёбы оставался ровно год), мечтал съездить в Англию, а после окончания университета отец обещал устроить его в отдел Иновещания на Всесоюзном радио, где зарубежные командировки были в порядке вещей. А тут ему предлагалось ехать в богом забытый Ногинск.

— Прости, отец, я не хотел тебя обидеть, — произнёс, наконец, Максим голосом, полным смирения.

Едва он это сделал, Карпов-старший снова подошёл к сыну и спросил:

— Где её родители?