Николай знал, что в НКВД имелись специалисты, которые могли бы разговорить Валерьяна Ильича в два счета. И сам Смышляев знал это не хуже него. Но, во-первых, Валентин Сергеевич был человеком добрым и гуманным – огромная, невиданная редкость для того учреждения, в котором он состоял на службе. А, во-вторых, он был еще и человеком практичным. Калечить Валерьяна Шевцова, лишать его работоспособности Валентин Сергеевич не желал. Хотя Скрябин поневоле задался вопросом: а если бы руководитель «Ярополка» знал, что упорное молчание старика приведет к разрушению ценнейшей за всю историю проекта находки, стал бы он придерживаться своих принципов? Или всё-таки организовал бы театральному вахтеру допрос с пристрастием?

А между тем Валерьян Ильич Шевцов, в первой половине своей жизни – Назарьев, сам того не зная, оказал Скрябину колоссальную услугу. Что было бы, если бы старик с самого начала начал петь соловьем – и поведал бы о том, куда он дел угнанный «ЗиС-101»? Каким образом Николай Скрябин стал бы выполнять условия, выдвинутые демоном-игуаной Анаразелем, если бы оборудование алхимической лаборатории попало к Валентину Сергеевичу в целости и сохранности? Вряд ли руководитель проекта «Ярополк» пошел бы навстречу своему подчиненному, если бы тот стал испрашивать разрешение на убийство курицы, несущей золотые яйца – в буквальном смысле. Ведь образцы металла, полученного Даниловым, у них имелись. Равно как и заключение пробирной палаты, в котором говорилось, что представленный для анализа металл представляет собой золото пробы 999.

И особенно Скрябину повезло в том, что Валерьян Ильич оказался таким плохим стрелком. Театральный вахтер выстрелил в грудь Отару Абашидзе с расстояния метра в два, не больше. А потом спрятал труп (как он думал) Абашидзе вместе с баулом, где находилось имущество Данилова, в салоне хомяковского автомобиля – благо, машина была вместительной. После чего отправился завершать свою операцию – окончательно решать вопрос с вдовой инженера.

Однако Отар Абашидзе, хоть и потерявший много крови, умирать не пожелал. Он пришел в себя и понял: ему нужно выбираться из автомобиля. Любой ценой. А машину вахтер, уж конечно, запер. И грузин пустил в ход то, что имелось у него под рукой: оборудование алхимика Данилова.

Вначале Абашидзе выбил стекло в окне, но выбраться через него не смог – лишь изрезался осколками. Его лишала подвижности не только пуля в груди. Запястья его по-прежнему сковывали наручники – те самые, которые надел на него Давыденко. И снять их с грузина он не смог – из-за отсутствия ключей.