Какой-то мужчина толкнул их, они налетели друг на друга. Ее сумка ударила его по руке – внутри явно что-то тяжелое.

– Чертов расист, – прошипел мужчина, проходя мимо.

– С Рождеством! – пожелал ему Викинг.

Он должен увести ее из толпы, чтобы задержать. Прокручивал в голове оценку, данную Эвелиной. «Она рискует, но риск тщательно взвешен. Она рассчитывает на то, что ей удастся уйти». Он не может достать пистолет в церкви, начнется светопреставление. Где же, черт подери, Роланд и Фатима?

В ту же секунду он заметил Гитте Ланде́н-Батрачку, грозно надвигающуюся на него через людское море. Она шла без посторонней помощи, лицо раскраснелось от гнева.

– Пошли, – проговорил он и положил руку на плечи Агнеты, повел ее к стене, в сторону двери в ризницу. Тронул ручку – не заперто. Бросил взгляд через плечо – Гитте напряженно искала его глазами. Открыв дверь, он потянул за собой Агнету.

– Что происходит? – спросила она.

– Там так много народу, – проговорил он. – Я так рад тебя видеть.

В прохладном и сухом помещении царил полумрак. Окон в ризнице не было. Единственный источник света – небольшая настольная лампа на крошечном алтаре с сосудами для литургии. Шкаф с церковными одеяниями стоял приоткрытый. Викинг закрыл дверцу, чтобы стало хоть чуть-чуть просторнее.

– Ты больше не приезжала сюда? – спросил он. – С того самого вечера?

– Да нет, я была на похоронах у мамы.

– Но это было в Питео. Я имел в виду – в Стентрэск.

Он слышал, как за стеной народ продвигается к выходам.

– У меня здесь ничего не осталось.

– Но ты приехала на панихиду, – сказал Викинг. – Панихиду по Софии. Что скажешь о ней?

Она чуть заметно улыбнулась. Он отметил, что она на высоких каблуках. Викинг зажег лампу. Комнату заполнил яркий свет. Агнета заморгала.

– Очень мило получилось. Такие красивые слова.

Он разглядывал ее лицо. Заглянул в глаза – голубые. Тонкие морщинки вокруг глаз, а лоб абсолютно гладкий.

– Ты надолго?

Она взглянула на часы – золотые часы «Ролекс» с бриллиантами вместо цифр.