– Джонни…

– Нет. Отойди. – Нащупав рукой стену, он прижался к дереву лицом, увидел капельки пота на кончике носа. – Что вообще происходит?

– Не знаю. Это ты мне скажи.

Джек вытер кровь с носа, промокнул ее платком. У Леона зияла царапина на щеке, распухла губа. Кри стояла, прижав руку к груди, и только Вердина казалась спокойной.

– Что ты видел? Рассказывай, быстро.

– Ничего…

– Не лги.

– Я ничего не видел. Я был в земле и…

– Не был.

– Был. У меня на языке ее вкус.

– Нет! – Старуха с такой силой ударила палкой о половицу, что получился звук наподобие выстрела. – Ты не можешь видеть этот сон! Он – порождение боли Айны, ее страдания! – Она взглянула на Кри. – Что ты скажешь об этом?

– Я…

– Говори, дитя!

– Я хотела, чтобы он почувствовал то, что чувствовала я, что чувствовала Айна. Хотела, чтобы он страдал.

– Почему? – спросил Джонни.

– Потому что Джон Мерримон был одним из тех, кто закапывал ее заживо.

– Но не я.

– Однако ж я вижу вас во сне. Вижу вас обоих.

Вердина покачала головой.

– Это невозможно. Мы видим во сне свой народ. Он видит свой.