Но только если умрут другие.
Девушка лежала плашмя на земле, прижав к вискам ладони и словно пытаясь закрыться от волн ненависти. Луана потянулась к дочери.
– Беги, – сказала она, но никто ее не услышал, а между тем револьвер уже лежал в руке Вердины. В следующий момент он оказался перед лицом Айны, грохнул и подпрыгнул. Как и похороны, смерть была быстрой и жестокой. Голова разлетелась на кусочки, и темная кровь растеклась небольшой лужицей.
Луана раскрылась, словно цветок. В неразрывной цепочке она была следующей и сейчас чувствовала душу Массасси далеко в ночи. Связь, мощная и прочная, установилась мгновенно, и Луана увидела всех, кто ушел раньше. Она была всеми ими одновременно, тысячей жизней.
– Я – Массасси…
Секунду она была ею. Была Массасси, и ее бабушкой, и всеми женщинами, оставшимися не более чем именами в памяти несчастного ребенка. Луана узнала, каково стоять под звездами Африки, быть с мужчинами, которых никогда не встречала, купаться в незнакомых морях. Столько всего – жизни, знаний, времени! Она и представить не могла, что в состоянии получить такое. Она была большой и маленькой, самоотверженной матерью, которой так и не стала. Взяв дочь за руку, Луана оторвалась от всех тех жизней, чтобы произнести одно по-настоящему важное слово.
– Беги.
Вердина повернулась и выстрелила ей в грудь.
Луана упала на колени, но не потеряла из виду Кри.
– Креола! Креола, черт возьми! – кричала Вердина, посылая пули в лес.