Председатель отобрал у Масы дамские интимности, спрятал поглубже.

– Для деточек это. Женщины на лоскуты порежут, куклам платьишек нашьют. Деточки – наше будущее, ничего для них не жалеем.

– Кукольные платья? Из парижского б-белья?

Кузьма Кузьмич простодушно поднял на Фандорина свои голубые глазки.

– Ой, я же в таких вещах ничего не понимаю. Попросил мистера Скотта выписать из губернии чего-нибудь шёлкового, чтоб непременно с ленточками, да поцветастей. Может, у них там ничего другого не оказалось. Или надсмеяться над нами решил. Человек он, сами видели, ехидный, неделикатный.

На это Эраст Петрович ничего не сказал. В конце концов, не его дело.

Ладно, поехали дальше.

Дрим-вэлли открылась сразу, без предупреждения. Повернули за очередной валун скучного серого цвета, и вдруг пространство развернулось, будто гигантский зелёный веер. Овальная чаша была со всех сторон окружена крутыми, но невысокими горами, склоны которых густо поросли соснами. Стенки чаши в нескольких местах прорезаны узкими каньонами, разукрашены серебряными нитями водопадов, а на дне – жёлтые и оранжевые лоскуты полей, светло-зелёные квадраты лугов, тёмно-зелёные пятна маленьких рощ. Протяжённость долины от края до края была, пожалуй, вёрст пять.

– Вот она, матушка, – прочувствованно воскликнул Луков. – Где рожь и луга – наша половина. Обустроенная, слезами и потом политая. Рай земной. Луч света в тёмном царстве! А справа, где кукуруза и пшеница – там селестианцы. Полоску посерёдке видите? Это граница, изгородь.

– Курасиво, – похвалил долину Маса. – Есри рис посадить, будет есё курасивей. Как зеркаро под сонцем.

От края ущелья начиналась дорога, даже две: вправо вела кирпичная, влево грунтовая, но зато любовно обсаженная берёзками. Проехали по ней с четверть часа, и показалась деревянная арка с фанерными буквами:

Collective Farm «Luch Sveta»[19].

– По какому случаю? – насторожился Эраст Петрович, показывая на цветочные гирлянды и российские флаги, украшавшие сие архитектурное сооружение.

Он испугался, не затеяли ли коммунары в честь предполагаемого избавителя какую-нибудь торжественную встречу.

Слава Богу, нет.

– Так ведь праздник сегодня. – Кузьма Кузьмич сделал приглашающий жест. – В знаменательный день осчастливить изволили. По нашему русскому стилю нынче 26 августа, День Бородина. Будет пир, песни с танцами. А как же иначе? Триумф русского оружия.

И действительно, ветерок донёс издали звуки музыки: труб, гармоники, скрипки. Кажется, исполнялся марш Преображенского полка – неожиданный репертуар для эмигрантов и непротивленцев.