В пещере стало шумно. Ребятишки заспорили между собой. Одни убеждали остаться, другие уходить. Кто-то из мальчишек, разгорячившись, полез драться. Поднялся гвалт: крики, плач, ругань.

И здесь произошло то, чего Фандорин больше всего боялся.

Услышав, что в мине начался какой-то непонятный переполох, ожидавшие снаружи мужчины решили вмешаться. Их, конечно, тоже можно было понять. Легко ли столько времени томиться в неизвестности и бездействии?

На дощатую дверь обрушились мощные удары, и она не выдержала, треснула пополам. Внутрь хлынул свежий морозный воздух. Он-то и решил дело.

Дуновение жизни, вторгшееся в подземную яму, подействовало сильнее любых доводов и призывов. Словно притянутые мощным магнитом, дети гурьбой, толкаясь и давясь, кинулись к выходу.

– Стойте, дурачки! Пропадёте! – истошно выкрикнула Кирилла. Хотела ухватить, удержать, но Фандорин зорко следил за каждым её движением и с места, пружинистым прыжком, скакнул на пророчицу – намертво вцепился в запястье, к которому была прикреплена проволока, и прижал его к полу.

За свою жизнь Эрасту Петровичу приходилось множество раз драться врукопашную, подчас с очень серьёзными противниками. Но никогда ещё он не встречал такого остервенения, с каким сопротивлялась эта тонкая, иссушенная постом женщина.

Удар ребром ладони по шейным позвонкам на неё не подействовал. Короткий, но сильный хук в висок тоже.

Хрипя от ярости, Кирилла пыталась рвануть нить, а другой рукой вцепилась врагу в горло, да так, что продрала ногтями кожу – на фандоринскую рубаху хлынула кровь.

С другой стороны на Эраста Петровича налетел кто-то ещё. Острые зубы впились в кисть руки, которой он пытался стиснуть Кирилле сонную артерию. Полкашка!

– Не сюда! – простонала пророчица. – Столб сшибай! Столб!

Девчонка разжала зубы и проворная, как уж, скользнула к опоре, навалилась на неё всем телом.

Столб скрипнул, но выдержал – не больно-то тяжёлым было худенькое тельце.

Вытянувшись, Фандорин отшвырнул «псицу» ударом ноги.

Оставалось продержаться самую малость – в проход протискивались последние из детишек.

– Быстрей, быстрей! – крикнул он, наконец сжав Кирилле шею в нужном месте.

Та забилась, засучила ногами, но, вопреки всем физиологическим законам, сознание не потеряла, а вдруг крепко обхватила Фандорина и повалила на себя.

Просипела:

– Круши-и-и!

Не долее секунды понадобилось Эрасту Петровичу, чтобы высвободиться: откинул голову назад, со всей силы двинул проклятой ведьме лбом в нос, и та наконец угомонилась, обмякла.