– А впрочем, знаете, лучше всё-таки попозже.

И тоже юркнул в проход.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, что оказалось совсем непросто, поскольку щель ужасно узкая, а мои брюки были наполовину спущены.

И всё же я с разбега ринулся вперёд и продрался на ту сторону удачнее, чем в прошлый раз, хоть это и стоило мне порванной сорочки.

– Уважаемый доктор, если вас не затруднит, я бы хотел услышать ваше учёное заключение прямо сейчас, – продолжил я как ни в чём не бывало, отводя Лебрена подальше от господина и девушки.

Она скосила на меня глаза, но гипсовый воротник вряд ли позволил ей разглядеть меня ниже пояса, так что приличия нисколько не пострадали.

На мою долю выпала очень непростая задача: я должен был трещать без умолку, чтобы доктор не подслушивал, о чём Фандорин-сан беседует с барышней, а в то же время не упустить ни единого слова из их разговора – иначе как же я буду потом писать свою повесть?

Благодаря напряжению воли и хорошему слуху, мне это удалось.

Я слышал, как господин спросил:

– Ваш батюшка сам телефонировал мистеру Лебрену?

– Да.

– Откуда вы это знаете? Ведь аппарат находится внизу.

Она задумалась, припоминая.

– Папа плакал и всё пытался пролезть в башню, но у него это не получалось. Вокруг меня хлопотали Марианна (это горничная) и папин лакей. Мне было ужасно больно, но я старалась стонать потише. Чтоб ещё больше не напугать папу.

– Здесь? Здесь? – нетерпеливо допытывался тем временем врач, довольно грубо щупая мою ягодицу.

Я лишь мотал головой, весь обратившись в слух.

– …Потом я услышала голос Боско. Он громко сказал: «Сударь, пожалуйте вниз. На проводе доктор Лебрен».

– Ой, да-да, вот здесь! – ойкнул я, обращаясь к врачу.

– Странный у вас седалищный нерв. В этом месте нет ничего кроме мышц и жира!

Он невежливо оттолкнул меня и с раздражением крикнул господину: