– Отлично! Вынеси мне верхнюю одежду. Я дальше не еду. Раз ты мой верный вассал, вези дальше лисицу один. Утешайся тем, что выполняешь свой долг.

У Масы затрепетали крылья короткого носа.

– Господин будет расследовать ограбление поезда без меня? – перешел он с русского на официальный японский, и это означало, что слуга не просто обижен, а смертельно оскорблен. – Да простит меня господин, но я ему этого не прощу никогда.

Выход в такой ситуации был только один. Эраст Петрович сделал жалобное лицо и понурился.

– Маса, я ужасно устал… Мне нужно отдохнуть. Позволь мне уйти в отпуск… Там ничего сложного и опасного, клянусь. Просто грабитель с двумя револьверами. Тебе все равно было бы неинтересно. Ну пожалуйста! Разве я часто тебя о чем-то прошу?

– Часто, – проворчал Маса – слава богу, на обычном японском, без церемонностей. – Ладно, Буцу с вами. Развлекайтесь.

Некто Цукерчек

Некто Цукерчек

По зимней дороге, белесой от еще не оттаявшего с ночи инея, мчались на бешеной скорости, звякая намотанными на колеса цепями. Подполковник всё пытался записать в блокнот текст экстренной телеграммы, но машину заносило на поворотах, и карандаш плясал по бумаге кривыми зигзагамии.

– Вот! Отправлю на станции Загнаньская, Скаржисская, Радомская и далее до самой Варшавы! – повысил голос Павлов, чтобы заглушить рев мощного четырехцилиндрового мотора. – Со всеми приметами! Невысокий, маленькая бородка, левша, серое пальто, серый котелок, белые гамаши, заплечная сумка с лямками. Еще какие-нибудь приметы?

– Легкое заикание, маленькие руки, вероятно, с маникюром, – начал диктовать Фандорин, – брюнет, очень белая кожа, глаза, сколько мне помнится, к-карие, под левой скулой приметная родинка…

Павлов перестал писать, захлопал глазами.

– Откуда вы всё это взяли?!

– Из памяти, Сергей Кириллович. Хороший сыщик должен знать приметы и биографии уголовной аристократии всей Российской империи и сопредельных государств. По-настоящему опасных преступников не так уж много. На Россию, Европу и Америку меньше трехсот. Если быть точным, на сегодняшний день двести девяносто семь. Ограбление почтового вагона проведено мастерски. Во всей России на такое способны только трое. Если считать Казаряна Тифлисского – четверо, но Казарян недавно женился и отошел от дел. Характеристики нашего фигуранта соответствуют только одному человеку. Кстати, добавлю к перечисленным вами еще две: Болеслав Ружевич абсолютно безжалостен и маниакально чистоплотен. Когда я поднял перчатку, запачканную крошечной капелькой крови, сразу подумал, что это он. Окончательно убедился, увидев, что левша.