– Что насчет Заенко?

Лица Назарова во тьме было не видно, лишь поблескивали глаза.

– У папаши там телефон есть. Какой номер?

Алексей сказал.

– Ждите весточки. От Терентия.

И трудно заковылял дальше. А Романов продолжил мысленный спор с Зуевым. Разве можно кидаться такими людьми, как Терентий Назаров? Ради чего тогда всё?

На следующий день вечером Алексея на службе позвали к аппарату.

– Господин капитан, это Коммерческая читальня, – послышался сухой девичий голос. – Вам доставили книгу Шлихтера.

Это был условный сигнал.

– Отлично, барышня. Сейчас заеду. – И пояснил Козловскому. – Мне раздобыли пособие по составлению рандомных шифров. Давно жду. Я тебе говорил, что собираюсь поменять всю нашу систему кодировки, нынешняя устарела.

Князь угукнул, не отрываясь от оперативной сводки. Ему ночью предстояло ехать к командующему – пить коньяк и докладывать о ходе расследования по обоим взрывам. Первое не двигалось, второе вовсе оборвалось, и Козловский был мрачен.

– Папы нет, – сказала взволнованная Надя. – Я одна. Позвонили. Голос незнакомый. Говорит: «От Терентия Алексею поклон. Терентий приболел, просит навестить. В полночь, у насосной станции, в Карповском саду». Я записала слово в слово.

В полночь Карповский сад пуст и тих. Хорошее место, осторожное. Всякого человека слышно издалека.

Сейчас половина десятого.

– Я к себе, переоденусь в штатское. Не в мундире же идти. Еще шлепнут с перепуга.

– Погодите. Я должна с вами поговорить. Давно хотела, но то папа рядом, то времени нет… – Надя решительно нахмурилась, но лоб был слишком гладкий и морщился неубедительно. – Никогда меня больше не целуйте. Никогда!

Смахнула сердитую слезинку.

– Хорошо, – очень серьезно ответил Алексей. – Больше никогда не буду. Слово.