У Кейт кровь застыла в жилах. Все встало на свои места.
– Ты копировал преступления Питера, – сказала она. – А я все думала, что же ты собираешься делать после четвертой жертвы… Пятым номером ведь была я, да?
– Да, – прошипел Джозеф ей в ухо.
– Она очень умная, да ведь, Джозеф? – сказал Питер. – Да, ты чуть было не стала моей пятой жертвой. Или, лучше сказать, сегодня, ты точно станешь моей пятой жертвой.
В его голосе звучала такая непоколебимая уверенность, что-то сродни религиозному экстазу, отчего Кейт вся похолодела.
– Джозеф, зачем ты это делаешь? – спросила Кейт.
– Я столько лет прожил в тени так называемого блестящего адвоката, своего отца. Мой брат, Кир, был первенцем, наследником, а я стал для родителей запасным вариантом. Всю жизнь мне твердили, что мне не удастся войти в историю, что я никогда не сделаю ничего такого же великого, как мой отец. Но сегодня я им покажу, на что я способен. Мой отец думал, что упрятал Питера за решетку на всю жизнь, а сегодня его ни на что не способный сын выпустил его на свободу.
Кейт почувствовала, что Джозеф весь затрясся и сжал ее еще сильнее.
– А тебе-то, Питер, что с этого? – спросила она. – Ты ведь знаешь, они снова тебя схватят.
Питер осклабился и пожал плечами.
– Вся моя жизнь в тюрьме делилась на черное и белое. «Да» и «нет». Снаружи и внутри. Правильно и неправильно. Все конкретно. Никаких полутонов. Это в любом случае риск, но я попробую хотя бы немного пожить в мире теней. Джозеф обеспечит мне и маме новую жизнь на континенте, а я в ответ помогу ему закончить его работу. Он отдал дань четырем моим первым жертвам, и ты сейчас станешь пятой. А я тут буду как бы в роли самого себя. Типа «перезагрузка».
– А Джейк? – сказала Кейт, лихорадочно соображая и хватаясь за соломинку. – Он тебе не нужен. Его ведь еще на свете не было, когда это все произошло. Он тут ни при чем, отпусти его.
– Нам нужен свидетель, который расскажет всем о том, что случилось. Перескажет эту легенду людям. Тебя уже не будет, а мы с Джозефом исчезнем. Нельзя полагаться на то, что полицейские сами додумаются, что к чему.
Питер рассмеялся, обнажив желтые зубы. Внезапно Кейт почувствовала, что теряет ощущение реальности, все происходящее казалось полным абсурдом. Она услышала смех, вырвавшийся из ее собственного горла.
– И что же тут, нахрен, такого смешного? – сказал Питер, нависая над ней. – Тебе не положено смеяться!
Двое мужчин обменялись взглядами, в которых промелькнула тревога.
– Да вы двое, – смеясь, сказала Кейт.
– Ты думаешь, я смешной,