– Ладно, – проговорил следователь тоном осужденного на каторжные работы, без права обжаловать приговор.

– Шура! Я нашла парня, с которым Гулькова была близка! – заявила она, едва переступив порог.

– А я думал, что она была близка далеко не с одним парнем, – хмыкнул он.

– Это так. Но Максим Гречишников любил её по-настоящему и надеялся, что, перебесившись, Елена выйдет за него замуж.

– Не дождался бедолага, – посочувствовал следователь.

– Именно Гречишников был у Гульковой, когда к ней пришёл Тимьянов.

– Откуда дровишки? – поинтересовался Наполеонов.

– Шура! Иногда мне хочется тебя придушить! – вырвалось у Мирославы. –  Например, сейчас! – Она протянула к нему руки.

– Но-но, – погрозил он ей пальцем, – я при исполнении! – И на всякий случай отодвинулся от неё подальше.

– Если бы ты об этом сам не забывал! – улыбнулась Мирослава и спросила: – Почему вы не искали Гречишникова?

– Потому что мы не знали о его существовании! Тимьянов как воды в рот набрал! Жёнушка его тоже не упоминала никакого Гречишникова. Домработницы, как ты знаешь, в городе не было.

– А тебе не кажется, что я делаю за тебя твою работу? – спросила она сердито.

– Кажется, – признался он примирительным тоном и спросил: – Ты ведь ещё не всё сказала?

– Не всё! Мне нужно срочно снова просмотреть видеозапись с камеры на банке.

– С ума сошла!

– Вернее, один из фрагментов. Включи запись, я примерно помню, где он находится.

Наполеонов вздохнул и повиновался. Через некоторое время Мирослава закричала:

– Вот он! Вернее, она! Останови.

Наполеонов выполнил её распоряжение и удивлённо уставился на заинтересовавшую Мирославу девушку.

– И кто это? – спросил он.