Галина зашлась от ужаса:

— Вот что делает с человеком совесть! А я, признаться, тебе не верила!

— Да, совесть человека может убить, — констатировала Далила и, взглянув на подругу, спросила: — Семенова, что с тобой? Ты побелела.

Та отмахнулась:

— Да так.

— А ну, не юли. Хочешь сгореть в муках совести?

— Ой, — завертелась Семенова, — видимо, придется признаться. То платье, ну помнишь, сиреневое, что Граблин мне подарил?

— Ну, не тяни.

— Оно не от Диора, на барахолке купили.

Далила ее успокоила:

— Я сразу так и подумала.

Галина каялась дальше:

— А то розовое, с черным пушком на воротнике, ну помнишь, что я месяц назад купила?

— Помню, — подтвердила Далила.

— Так вот, розовое не с барахолки и оно не за тридцать долларов, а за триста.

— Ага, оно-то как раз от Диора! — прозрела Самсонова. — И купила его ты на деньги, подаренные тетушкой Марой твоей Ангелинке!

Галина, в позе кающейся Магдалины, горестно подтвердила:

— О да! Не устояла!

— Ладно, подруга, — сказала Далила, — тогда я тоже тебе признаюсь.

Семенова ожила: